Мир в подарок - Оксана Демченко

Врата Най открыл на рассвете.

Вторая волна получилась выше и злее, не зря говорили в Карне, что Амит залит гнилыми топями поверх крыш старого города. Сутки все путники сидели на крошечном скальном уступе, отпаивая настоем трав больного Ная и наблюдая бушующую воду. А с рассветом снова поплыли, и утомленный дар с огромным трудом преодолевал течение. Лишь к полудню появились сухие высокие холмы, и опытный Агимат мигом приметил, что вершина одного из них курилась слабым, ловко замаскированным, дымком. Места здесь выглядели пустыми и труднодоступными, встретить жилье никто не рассчитывал, поэтому набиваться в незваные гости голодные путники двинулись весьма резво. Голод – он располагает к общительности. Даже когда ты прекрасно понимаешь, что в глуши чужака вряд ли примут с радостью.

Тот, кто прятал редкий слабый дымок очага, гостей тем более не ждет. И не приветит, особенно – невесть каких, из дикой степи вышедших и похожих на оборванный сброд. Пусть. Двенадцать бойцов упорно лезли по скользкому склону, страхуя друг друга. Они так перемазались, что к концу подъема даже учителя узнавали лишь по голосу. Двигаться по относительно сухой верхушке холма оказалось приятно, люди сразу повеселели и зашумели.

Домик открылся им неожиданно, на крошечной полянке, ловко укрытый в зарослях ивняка. На пороге сидел высокий строгий старик с удивительно живыми и молодыми серыми глазами. И замечательным мечом темной стали. Узор знаменитой северной ковки прятался под широкими рукавами рубахи.

Агимат чуть подвинул Ная и вышел вперед, опускаясь на колено. Араг усмехнулся. Он знал это приветствие воинов севера – так кланяются старшим и самым уважемым. Выходит, кое-кто очень даже хорошо понимал, куда спешит. И кого тут может встретить. Потому и дымок искал столь настойчиво, и углядел его, неприметный. Учитель таков: лишнего не скажет. Но с ним удивительно спокойно и надежно. Даже когда ты отвык от самой мысли о том, что можешь нуждаться в защите и помощи. И, тем более, на них рассчитывать…

– Удивительные пришли времена, славный мастер Радмир, – голос учителя звенел радостью. – Я обрел давно потерянного и оплаканного ученика, а теперь вижу столь же давно утраченного друга. Твой меч ныне у моего сына. Ты выковал его, проспорив мне в прошлый раз. Помнится, я еще раз бился с тобой об заклад. Мол, что ты дотянешь до восьмидесяти и будешь по-прежнему способен заставить плясать этот клинок.

– Ты умеешь выигрывать споры, – улыбнулся в ответ сероглазый, на диво легко различая знакомые черты под коркой грязи. – Кажется, по условиям очередного проигранного заклада я задолжал уважаемому Агимату целую кружку воды. Второй раз я выбирал цену осмотрительнее.

Оба рассмеялись, илла пересек лужайку и удобно устроился рядом с другом, представляя по очереди своих спутников. Когда были названы все имена, по жесту Радмира из зарослей возникли двое – мальчик и девочка, ладные подростки с плавными движениями и одинаково настороженными взглядами. Собственно, найти у двойняшек отличия казалось невозможно. Они двигались как единое существо. И Най готов был поклясться, что в бою доставили бы немало проблем даже очень опытному взрослому воину.

– Мои ученики, – гордо сообщил старик. – Пожалуй, лучшие. В четырнадцать с половиной лет никто еще не достигал взрослого мастерства, как Эрхад и Гилара.

– Я бывал в Тэйкарне и мельком видал… – Наири замялся, не смог удержаться. – Будет ли ошибкой отнести этих юных воинов к числу Гродов? Простите моё любопытство, возможно, слишком назойливое. Но имя и сходство…

– Ты видел отца? – охнул мальчик, мигом забывая про оружие.

– Предпочла бы именоваться по линии мамы, раз некоторым не под силу быть хоть каплю добрее к ней, через столько-то лет, – вскинула голову девочка. Значит, есть у близняшек и различия.

– Видел. Лет одиннадцать назад, давно. Благодаря ему я не прошел отбор храмовников, и знаю наверняка, это спасло мне жизнь. Я в свое время тоже был рабом. И на месте Эрха, услышь я такое, воспринял бы отречение дочери как предательство. – Най чуть пожал плечами. – Мастер Эрх даже для раба очень одинок и совершенно разочарован в людях, так мне показалось. И он лучший боец из всех, кого я встречал в Карне.

– Что привело вас в Амит? – Радмир резковато прервал явно не обсуждаемую в семье тему.

– Дар княгини, – коротко ответил Агимат. – Наири может его разбудить.

– Значит, это ты открыл дорогу водам, – довольно кивнул старик, с новым интересом рассматривая арага. Поднялся неожиданно легко для своего возраста и оказался высоким, сухим и плечистым. – Я ожидал интересных гостей с того момента, когда вечное болото всколыхнулось и вдруг пошло на убыль. Это великий день для Амита, что бы ни случилось дальше. В Крепь пойдем все, ваше прибытие наверняка изменит порядок вещей. Увы, лодки теперь бесполезны, поток обезумел и рвется на восток, а нам в обратную сторону. Сорок верст до дамбы, там всегда есть подменные кони, табуны княгини пасутся на склоне гор.

– Сорок верст я еще, может статься, выдержу, – тяжело вздохнул Най, предвкушая сокрушительную головную боль. – Собирайтесь. Плот большой, места-то точно хватит всем.

Закат они встретили уже в седлах.

Наири то и дело заваливался на Агимата, бережно придерживающего своего рослого ученика. Голова исправно – то есть в полном соответствии с ожиданиями – трещала, грозя рассыпаться в мелкие осколочки. Но спровоцировать отдых ей, увы, не удалось: ехать пришлось спешно. Гонец из столицы встретил путников на дамбе, и арагу пришлось наспех лечить жалкими остатками дара полумертвого от усталости воина. Прежде, чем потерять сознание, тот прохрипел, что окаянные уже вторые сутки не покидают тронного зала дворца в Крепи, где заперта княгиня. Войти или узнать, что происходит, невозможно из-за серого непроницаемого полога, перекрывшего все двери и окна. Советники послали весть сюда, чтобы вызвать Радмира и одновременно спрятать детей.

Сквозь вязкий ил усталости араг усмехнулся: вот, значит, кто у них мама! Мог и раньше догадаться. А потом рассудок утратил последюю цепкость, упустил слабую ниточку связи с реальностью, – провалился в забытье. То есть добился-таки отдыха для себя, даже и без привала…

Северные кони – крупные, мохноногие и широкогрудые – всю ночь неутомимо расталкивали вязкий туман, упорно пробиваясь к столице узкими каменистыми верхними тропами, проложенными о склонам гор выше болот.

Наири проснулся, а точнее – очнулся, перед рассветом и потребовал привала. Голова даже не пытается не-болеть, сокрушенно признался он! А в столицу следует прибыть способным к бою, накопившим хоть малый запас сил, там явно есть работа не только для меча, но и для дара. Араг дождался солнышка, рассмотрел его лучи, один за одним пробивающиеся из-за гор. Теперь Врата не мешали дышать и копить силу. Наскоро позавтракав, отряд двинулся дальше, сменив уставших коней на княжьей заставе.

С восходом стало заметно, как изменился заболоченный, залитый водой рельеф. За ночь обнажились сырые низины, гниловатые, заполненные древесными трупами и илом, безрадостные на первый взгляд. Но Радмир улыбался: по его словам, плодородные земли целы, а люди и не такое могут расчистить за несколько лет. Будет хлеб, будут пастбища, воскреснет древняя столица у Бирюзового озера.