Порочное искушение - М. Джеймс

Но вместо этого он достает свою сумку и открывает входную дверь.

— Увидимся вечером, — говорит он так небрежно, как будто он ничего не изменил во всем моем мире этим утром.

А потом он уходит, идет по подъездной дорожке, оставляя меня с готовым к сборке оборудованием на тысячи долларов у моих ног.

* * *

Два часа спустя я вместе с Сесилией и Дэнни сажусь в машину и еду в Центральный парк, чтобы встретиться с Кларой. Моя новая камера лежит в кейсе рядом со мной, а все осветительные приборы и дополнительные аксессуары, которые я купила, аккуратно разложены наверху в моей комнате. Некоторые из них я даже не представляю, когда буду использовать, но Габриэль в тот день настаивал на том, чтобы я купила все, что захочу, и было слишком сложно отказать ему.

Кстати, это уже не единственное, в чем ему трудно отказать. Я больше не хочу ему отказывать.

Пока мы едем, я думаю, как много я хочу сказать Кларе. Какая-то часть меня считает, что я должна просто промолчать, не позволяя ей копаться в себе слишком глубоко с вопросами, которые у нее, несомненно, возникнут. Другая часть меня отчаянно хочет рассказать кому-то, в частности, моей лучшей подруге, обо всем, что произошло со мной с прошлой ночи. Как сильно все изменилось с тех пор, как мы обедали, за такой короткий промежуток времени.

Джейсон высаживает нас возле парка, и я сосредотачиваюсь на том, чтобы вывести детей из машины на тротуар. Я уже второй раз с ними в городе, и мне интересно, сколько раз это произойдет, прежде чем я перестану испытывать слабое чувство паники при мысли о том, что я несу ответственность за их благополучие. Неужели родители чувствуют себя так всегда? Я не могу не задаваться этим вопросом.

В кармане пищит телефон, и я смотрю на него, чтобы увидеть, что Клара указала мне свое местоположение в парке. Я надеваю свою новую камеру на шею, и меня охватывает чувство удовольствия от того, что я вижу ее там. Я пишу Габриэлю, пока мы идем в парк, чтобы сообщить ему, что мы благополучно добрались до места, а Джио идет за нами.

Его ответ появляется на экране всего через несколько секунд.

Габриэль: Хорошо. Веселись. Увидимся вечером.

От меня не ускользает, что он говорит это уже второй раз. Не ускользает от меня и то, что текст, как и многие другие наши разговоры в последнее время, кажется слишком интимным для того, чем мы на самом деле являемся друг для друга. Даже больше, чем друзья, которыми мы и должны быть.

Я засовываю телефон обратно в карман, сосредоточившись на том, чтобы доставить Сесилию и Дэнни к месту нашей встречи с Кларой. Дэнни бежит впереди, и я говорю ему, чтобы он был осторожен, а Сесилия бежит по тропинке, держа под мышкой свою новую куклу. Она хотела взять ее с собой на пикник, поэтому в кожаной сумке, перекинутой через плечо, лежит набор вещей именно для этого. Дэнни настоял на том, чтобы взять с собой несколько своих фигурок, чтобы присоединиться к веселью.

От одной мысли об этом у меня в груди становится тепло и мягко. Сесилия и Дэнни не мои, но я чувствую, что начинаю любить их так, как будто они мои. Уже сейчас, спустя всего месяц, я чувствую, что не могу представить, как уеду. Я не могу представить, что оставлю их, и когда я думаю об этом, это теплое чувство превращается в тугой, болезненный узел в моей груди.

Но мне не придется этого делать, напоминаю я себе. Пока я не позволю отношениям с Габриэлем выйти из-под контроля и все испортить.

Впереди я вижу Клару, которая машет нам рукой, вставая со скамейки, на которой сидит. Дети бегут к ней, уже решив после того единственного дня, что она и их друг тоже.

Клара, как я вижу, осторожничает, ведь она, по сути, все еще незнакомка, но они оба едва не опрокидывают ее на землю. Дэнни обхватывает ее за ноги, а Сесилия обнимает ее сбоку, обхватывая руками за талию. Клара смеется, наклоняясь, чтобы обнять Сесилию одной рукой, и гладит волосы Дэнни.

— Вам двоим следует быть поосторожнее с объятиями незнакомцев, — говорит она со смехом, а Сесилия морщит нос.

— Ты не незнакомка, — чопорно сообщает она Кларе. — Ты подруга Беллы. Значит, ты и наша подруга.

Я беру в руки фотоаппарат, не в силах удержаться от того, чтобы не сделать снимок. Он снимает как во сне, освещение, потрясающее еще до того, как я настроила параметры, и я чувствую трепетное волнение от перспективы возиться с ним до конца дня.

— Выглядит новеньким. — Взгляд Клары тут же останавливается на камере. — Работа няней действительно приносит свои плоды, да?

Я покраснела.

— Габриэль купил ее для меня. Наверное, в качестве извинения за то, что какое-то время моя зарплата уходила к отцу.

Клара поднимает бровь.

— И это все?

— А, нужно что-то еще? — Я поднимаю его и фотографирую ее. — С этим я стану еще более грозной, — сообщаю я ей, когда она сужает глаза.

— Отлично. Тогда я буду угрозой с вопросами. — Она идет со мной в ногу, пока мы следуем за Сесилией и Дэнни. — Например, сегодня у тебя, кажется, особенно хорошее настроение.

— У меня новая камера. — Я подняла ее, как будто ей нужно было об этом напомнить. Клара на это сморщила нос.

— Дело не в этом. Это что-то другое.

Мне только удалось не поднять руку, чтобы потрогать шею, внезапно забеспокоившись, что у меня засос или еще что-то заметное. Но я четко помню, что Габриэль не целовал мою шею этим утром. На самом деле, единственное место, кроме моего рта, которое он целовал достаточно сильно, чтобы оставить след, была моя грудь.

Мое лицо пылает от воспоминаний, а Клара разражается смехом.

— Попалась! — Ворчит она. — Ты краснеешь как помидор. Рассказывай, что происходит.

Я тяжело сглатываю и смотрю вперед, чтобы оценить, сколько места осталось между нами и детьми.

— Я расскажу тебе после пикника, — наконец уступаю я. — Пока они играют и не подслушивают.

Клара присвистывает.

— О, горячо. Ладно.

Мы делаем круг по участку парка, и я не спускаю глаз с детей, с некоторой помощью Клары, фотографируя все, что вижу. Частично я просто работаю над тем, чтобы настроить освещение и сделать все параметры такими, как мне нужно, но мне также просто нравится делать фотографии ради них самих. Некоторые из них будут абсолютным