Тело Папы - Агостино Паравичини - Бальяни

По источникам XIII века известно более семидесяти медиков на службе пап и кардиналов[872]. Их число равномерно распределяется на протяжении столетия. Ничего подобного нельзя сказать о других дворах того времени. Новшеством это стало и для Рима. Папские и кардинальские врачи обладали авторитетными именами. В курии они находят поддержку и благосостояние. Многолетняя помощь, которую Фьески оказывали Кампано, превратилась в настоящее научное меценатство. Медицинская практика помогает куриальной карьере. Папский двор стал центром создания и распространения в Европе важных медицинских сочинений. Ришар де Фурниваль, автор «Отсрочки последствий старости» и, возможно, также личный медик Григория IX по имени Ричард входят в число тех немногих интеллектуалов, благодаря которым Запад познакомился с наследием Авиценны[873]. За столом Урбана IV велись философские и научные споры – они описаны Кампано в посвящении «Теории планет» и поэтом Генрихом Вюрцбургским. Толковали здесь и о медицине[874].

Такая заинтересованность в медицине, безусловно, имеет институциональные корни. Папа обладает телом, нуждающимся в максимально бережном уходе самых авторитетных врачей своего времени. Болезнь папы может негативно сказаться на жизни Церкви, она – всегда повод для беспокойства. Известно много подтверждений подобной заинтересованности. В конце сентября 1208 года в Ананьи разлетелся ложный слух о близящейся смерти Иннокентия III[875]. Обсуждается слабое здоровье Гонория III[876]. В 1276 году, до 22 июня, совет Сан Джиминьяно отправляет в Рим посланника, чтобы получить информацию о здоровье Иннокентия V, «который, говорят, хворает»[877]. 24 июля аббат Вестминстера и Генри Ньюаркский сообщают Эдуарду I, что 22 июня умер Иннокентий V, несмотря на помощь врачей[878]. Кардинал и медик Хуан Толедский безрезультатно пытается помочь умирающему Иннокентию IV[879]. Согласно одному римскому хронисту, личные медики Мартина IV не смогли определить болезнь, которая свела его в могилу[880]. Агония стала предметом, достойным описания[881].

В XIII веке впервые в истории папства мы видим планомерную разработку сложной и четкой логистики, как экономической, так и культурной, направленной на cura corporis, заботу о теле пап и кардиналов. Дело доходило здесь до одержимости, как и с поиском удобного отдыха, recreatio corporis. Разве не удивительно, что с первых десятилетий источники настойчиво твердят о болезнях понтифика, о присутствии врачей у ложа усопшего? В «Большой хронике» Мэтью Пэрис упоминает крест из слоновой кости, который магистр и «папский медик» Ричард получил от умирающего Григория IX: «папа очень ценил этот крест и хотел подарить дорогому для него человеку»[882]. Душеприказчики кардинала Джерардо Бьянки заплатили аж восьми врачам, некоторые из них были виднейшими авторитетами в медицине своего времени[883]. Во время вакансии, начавшейся в Перудже 7 июля 1304 года со смертью Бенедикта XI, кардиналы, считая, что «власть и авторитет римского понтифика, пока пустует престол, остается в кардинальской коллегии», решили отложить конклав, в том числе для того, чтобы их могли посетить «врачи с лекарствами»[884].