Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе - Мойзес Наим

В Центральной и Западной Африке процесс демократизации также идет, хотя и медленнее, чем в Латинской Америке. В арабских странах Северной Африки и Ближнего Востока процесс демократизации практически стоит на месте: за эти годы демократическими стали менее 10 % государств этого региона. Данные Пшеворского (представленные на диаграмме на рисунке А.3) подтверждают этот вывод.

Разумеется, эти тенденции не учитывают влияние “арабской весны” на политические режимы Северной Африки и Ближнего Востока.

Страны-участницы Организации экономического сотрудничества и развития на диаграмме не указаны, поскольку за рассматриваемый период не сталкивались с резкой сменой режима. Учитывая, что все эти государства на начало рассматриваемого периода уже были демократическими, можно сказать, что для их развития характерна стабильная (консолидированная) демократия.

Незначительные реформы и либерализация

Данные предыдущего раздела относятся к радикальным политическим трансформациям, при которых политический режим становится демократическим или же перестает быть таковым. Эти цифры могут скрывать менее заметные подвижки в сторону демократизации во многих странах, в которых еще полностью не установилась демократия. Незначительные реформы могут повлечь за собой серьезные перемены в распределении политической власти и области политических прав. Например, многие недемократические режимы допускают предвыборную борьбу во время выборов в органы законодательной власти и на высшие посты власти исполнительной. Даже если большинство выборов в странах с формой правления, которую можно назвать демократической, не до конца честны, минимальная степень либерализации свидетельствует о важных переменах в распределении власти. Переход к демократии, как правило, совершается постепенно, так что предвыборная борьба может свидетельствовать о грядущей демократизации.

Для анализа незначительных реформ я обратился к данным по различным формам правления Polity Score, которые в рамках программы Polity Project собрали в 2004 году исследователи Монти Маршалл и Кит Джаггерс. Это приблизительная оценка, которая позволяет отслеживать незначительные изменения режима вне зависимости от того, приводят они к демократизации или нет. Данные Polity Score представляют собой шкалу от −20, полная автократия, до 20, полная демократия, которая оценивает различные грани демократии и автократии. Учитываются конкурентность и открытость подбора руководящих кадров, ограничения, с которыми приходится сталкиваться руководителям, и конкурентность в политической жизни. Диаграмма на рисунке А.4 представляет эволюцию форм правления в разных странах мира по данным Polity Score.

Диаграмма на рисунке А.4 полностью согласуется с диаграммой на рисунке А.1. В 1972 году в мире в среднем было −1,76 на 130 стран, в 2007-м – 3,69 на 159 стран[21]. Еще интереснее, пожалуй, было бы изучить региональные тенденции с помощью Polity Score. На диаграмме А.5 представлены те же средние данные по миру, только распределенные по регионам (обратите внимание, что в эту диаграмму также включены страны Восточной Азии и Тихоокеанского бассейна). Диаграмма А.5 аналогична диаграммам А.2 и А.3, только вместо радикальных реформ на ней показаны в среднем демократические процессы по регионам вне зависимости от того, установилась там демократия или нет.

Рис. А.4. Эволюция демократии: 1970–2008

Источник: данные приводятся по исследованию Monty Marshall, К. Jaggers, and T. R. Gurr, 2010. Polity IV Project, “Political Regime Characteristics and Transitions, 1800–2010”, http://www.systemicpeace.org/polity4.htm.

Как показано на диаграмме А.5, положительные тенденции к демократизации определенных регионов, о которых свидетельствует Polity Score, характерны для разных стран мира. Из диаграммы также ясно, что скорость демократических перемен варьируется в зависимости от региона. В странах Латинской Америки и бывших странах советского блока наблюдаются максимальные улучшения с точки зрения демократизации. Восточная Азия, страны Тихоокеанского бассейна, Центральная и Западная Африка также демонстрируют выдающиеся результаты, а вот Северная Африка и Ближний Восток пока что не могут похвастаться значительными достижениями. Все три тенденции ярче выражены в период после 1990 года, чем до 1990 года.

Рис. А.5. Региональные тенденции в демократии: Polity Score

Источник: данные приводятся по исследованию Monty Marshall, К. Jaggers, and T. R. Gurr, 2010. Polity IV Project, “Political Regime Characteristics and Transitions, 1800–2010”, http://www.systemicpeace.org/polity4.htm.

Показатели либерализации и демократизации

Показатели, о которых шла речь выше, основаны на качественных характеристиках рассматриваемых режимов, тогда как в этом разделе я анализирую характеристики, напрямую связанные с политической либерализацией (или демократизацией). Во-первых, я оценивал уровень политической конкуренции. Многие политологи считают уровень и вид политической конкуренции основными особенностями любого демократического режима (см. Dahl, 1971). Простой способ оценить уровень конкуренции – проанализировать партийный состав законодательных органов в каждом из режимов. В однопартийных государствах вроде Китая или Кубы правящая партия монополизирует все места в законодательных органах, а кандидатам от оппозиции запрещено принимать участие в выборах на государственном уровне. Количество мест, которые занимают партии оппозиции в органах законодательной власти, – хороший показатель того, насколько соревновательный и демократический избирательный процесс в стране. Кроме того, возникновение конкуренции между партиями за место в органах законодательной (в противовес исполнительной) власти – это, как правило, первый шаг к полномасштабной демократизации. Переход 2000 года к демократии в Мексике начался еще в 1980-х годах, когда правящая Институционнореволюционная партия (Partido Revolucionario Institutional) разрешила выборы в Конгресс и выделила оппозиционным партиям несколько мест в нижней палате парламента.

В качестве показателя конкуренции я высчитал процент мест в парламенте, которые занимают мелкие партии и независимые кандидаты, как в работе Ванханена (Vanhanen, 2002). В случае, когда сведения о партийном составе органов законодательной власти недоступны, я брал долю голосов по всем мелким партиям, как у Ванханена (Vanhanen, 2002). Формально уровень политической конкуренции (ПК) можно вычислить по следующему уравнению: