Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Может, я с тобой и не поеду никуда, — сказала она.

Ник пожал плечами.

— Болван-болван-болван, — быстро проговорила она снеожиданной злобой. В глазах у нее засияла ненависть. Потом она улыбнулась. — Яне хотела тебя обижать. Я просто шутила.

Ник безразлично посмотрел на нее. Его обзывали и похуже, нов ней было что-то такое, что ему очень не нравилось. Какая-то неугомоннаявертлявость. Если она рассердится, то она не закричит и не ударит вас по лицу,а просто вопьется в вас когтями. Со внезапной уверенностью он почувствовал, чтоона солгала про свой возраст. Ей было не семнадцать, и не четырнадцать, и недвадцать один. Ей было столько, сколько вам требовалось… когда вы нуждались вней сильнее, чем она в вас. Она была сексуальной, но Ник подумал, что еепохотливость является лишь внешним проявлением какого-то другого свойства ееличности… лишь симптомом. Симптом. Это слово употребляют, когда говорят обольном человеке, так ведь? Больна ли она. В каком-то смысле да, и он внезапноиспугался, что это может плохо повлиять на Тома.

— Эй, твой друг просыпается! — сказала Джули.

Ник оглянулся. Действительно, Том сидел на скамейке инедоуменно озирался по сторонам. Ник внезапно вспомнил о «Пепто-Бисмоле».

— Привет! — завопила Джули и побежала вниз по улице к Тому.Груди ее упруго подпрыгивали под свитером. Том приобрел еще более изумленныйвид.

— Привет? — вопросительно проговорил он и поднял глаза наНика, ожидая подтверждения и (или) объяснения.

Скрывая свое беспокойство, Ник пожал плечами и кивнул.

— Меня зовут Джули, — сказала она. — Как твои дела,красавчик?

Глубоко задумавшись и ощущая неясную тревогу, Ник вернулся ваптеку за лекарством для Тома.

— Ой-ой, — сказал Том, тряся головой и отступая назад. —Ой-ой, я не хочу. Том Каллен не любит лекарства, ей-Богу, нет, очень горько.

Держа в одной руке трехгранный пузырек с «Пепто-Бисмолом»,Ник посмотрел на Тома с досадой и неприязнью. Он взглянул на Джули, и онаперехватила его взгляд, но в глазах у нее он увидел тот же дразнящий отсвет,что и когда она назвала его болваном. Такие глаза бывают у не обладающегочувством юмора человека, когда он собирается дразнить кого-нибудь.

— Правильно, Том, — сказала она. — Не пей, это яд.

Ник изумленно посмотрел на нее. Она усмехнулась в ответ,словно предлагая ему попробовать убедить Тома в обратном. Возможно, это была еемаленькая месть за то, что ее второе предложение заняться сексом былоотклонено.

Он снова посмотрел на Тома и сам отхлебнул из бутылочки. Ончувствовал тупое давление гнева в висках. Он протянул бутылочку Тому, но Том невыглядел убежденным.

— Нет, ой-ой. Том Каллен не пьет яд, — сказал он, и срастущей яростью Ник увидел, что Том испугался. — Папочка говорил мне: нельзя.Папочка сказал, что раз он убивает крыс в амбаре, то он убьет и Тома! Никакогояда!

Не в силах больше выносить ее самодовольную усмешку, Никвнезапно полуобернулся к Джули. Он ударил ее ладонью и ударил сильно. Томиспуганно наблюдал за всем этим широко распахнутыми глазами.

— Ты… — начала она и на мгновение не могла найти нужныхслов. Кровь прилила к ее лицу. — Ах ты чертов мудак! Это была просто шутка,дерьмо! Ты не смеешь бить меня! Ты не смеешь бить меня, болван!

Она набросилась на него, и он оттолкнул ее. Она упала назадницу и оскалилась.

— Я оторву тебе яйца, — выдохнула она. — Ты не смеешь такпоступать.

Дрожащими руками Ник вытащил ручку и большими неровнымибуквами нацарапал несколько слов. Он вырвал страничку из блокнота и протянулей. Она выбила записку у него из руки.

Он подобрал листок, схватил ее за шкирку и ткнул записку ейв лицо. Том захныкал и отпрянул от них.

Она закричала:

— Хорошо! Я прочту! Я прочту твою сраную записку!

Записка состояла из четырех слов: «Ты нам не нужна».

— Пошел ты! — закричала она, вырываясь из его рук. Глаза еестали такими же огромными и синими, какими они были, когда он наткнулся на неев аптеке. Но теперь из них лучилась ненависть. Ник почувствовал себя усталым.Почему из всех людей им попалась именно она?

— Я здесь не останусь, — сказала Джули Лори. — Я пойду. И тыне можешь остановить меня.

Но он мог. Неужели она до сих пор этого не поняла? Наверное,нет, — подумал Ник. Для нее все это было чем-то вроде голливудского сценария,настоящий фильм-катастрофа, в котором она играет главную роль. Это был фильм, вкотором Джули Лори, также известная под прозвищем Ангельское Личико, всегдаполучала все, что хотела.

Он вытащил из кобуры револьвер и направил его ей на ноги.Она замерла, и краска испарилась с ее лица. Выражение глаз изменилось, и всяона стала выглядеть совершенно иначе, впервые — как живой человек. В ее мирвторглось нечто такое, что она не могла использовать в своих интересах. Оружие.Ник неожиданно почувствовал не только усталость, но и тошноту.

— Я пошутила, — сказала она быстро. — Я сделаю все, что тыхочешь. Честное слово.

Он помахал рукой с револьвером, показывая ей, чтобы онауходила.

Она повернулась и пошла по улице, оглядываясь через плечо.Она шла все быстрее и быстрее и наконец бросилась бежать. Завернув за уголквартала, он исчезла. Ник убрал револьвер обратно в кобуру. Он дрожал. Ончувствовал себя испачкавшимся и вымотанным, словно Джули Лори была похожа не начеловека, а на одного из тех жучков с холодной кровью, которых находишь подмертвыми деревьями.

Он обернулся в поисках Тома, но того нигде не было видно. Онпошел по солнечной улице. В голове у него гудел мотор, а в больном глазучувствовалась острая, пульсирующая боль. Тома он нашел только через двадцатьминут. Он сидел на крыльце дома, находившегося в двух улицах от торговогоквартала, прижимая к груди коробку с гаражом. Увидев Ника, он заплакал.

— Пожалуйста, не заставляйте меня пить это, пожалуйста, незаставляйте Тома Каллена пить яд, ей-Богу, нет. Папочка говорил, что раз онубивает крыс, то убьет и меня… ПОЖААААЛУЙСТА!

Ник заметил, что до сих пор держит в руках бутылочку«Пепто-Бисмола». Он отбросил ее в сторону и показал Тому свои пустые ладони.Понос будет просто идти своим чередом. Спасибо тебе, Джули.

Громко плача. Том сошел по ступенькам с крыльца.

— Простите меня, — повторял он снова и снова. — Проститеменя. Том Каллен просит прощения.