Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев

— Игорь Моисеевич, — протянул Иванов смущённо. — Я понимаю всё, что вы мне говорите. Действительно понимаю. Но не вижу смысла торчать тут.

Доктор усмехнулся.

— Верю. Сам в ваши годы сбегал из больницы к девушке через четыре дня после того, как мне аппендикс удалили. И ведь понимал, что нельзя, а бегал. И не жалею! — он мелко, задорно рассмеялся. — Моя задача, как вашего лечащего врача, рассказать, как правильно. А решение, как я уже упоминал, за вами. Хорошо! Завтра после сдачи анализов зайдите ко мне. Я распишу необходимое лечение и график приёма!

Пожилой врач решительно взял со стола ручку и занялся больничной картой, готовя пациента к выписке, а Иванов, глядя на него, подумал: «И ведь не уговаривает остаться. Боится, что начну несуразно огромной оплатой попрекать, требуя немедленных результатов. Жалко мужика, между баблом и достоинством петляет... Видно же — он действительно как лучше хочет».

Наверное, инспектор должен был сейчас покинуть кабинет и не надоедать занятому человеку, однако у него оставался ещё один вопрос:

— Доктор! — Сергей довольно скучающе, будто невзначай, решил напоследок прояснить у Лерда статус и прочие сведения о так доставшей его тётке. — А эта женщина с тростью... кто она?

— Маргарита Петровна? — не отвлекаясь от заполнения бумаг, уточнил врач.

— Я её имени не знаю. Такая... — тут парень прикусил себе язык, с которого почти сорвалось «курица наглая», и быстренько подобрал нужный, нейтральный эпитет. — Яркая.

— Маргарита Петровна, — уже утверждающе повторил Игорь Моисеевич, откладывая ручку в сторону. — Наша пациентка. Приятнейшая женщина. О ней могу говорить только хорошее...

Иванов понял, что сейчас на него выльется множество ненужных слов, призванных лишний раз убедить его в лояльности клиники к своим... клиентам. Поэтому он счёл нужным подтолкнуть беседу в интересующем его направлении:

— Полностью с вами согласен. Весьма милая дама. Регулярно встречаемся. И мне она показалась несколько... взбалмошной.

Эпитет «взбалмошная» был употреблён неспроста. Именно таким, расплывчатым термином можно охарактеризовать практически любую женщину — от самой умной до полной идиотки, и всегда собеседник поймёт его по-своему, переиначит согласно собственного восприятия. Понятное дело, внутренняя политика заведения не позволит Лерду болтать лишнего, однако почему не попробовать? Утверждение-то, по своей сути, невинное, ни к чему не обязывающее.

Доктор без задних мыслей повёлся на, будто бы праздный, интерес пациента:

— Что вы, — рассмеялся он. — Маргарита Петровна скорее обладательница милой чудинки, своеобразной изюминки... нежели взбалмошна. Творческая личность, экспрессивная...

— Актриса? — удивился инспектор.

Игорь Моисеевич развеселился ещё больше, даже вытер извлечённым из нагрудного кармана платочком выступившие в уголках глаз слёзы.

— В некотором роде... Она — ясновидящая.

— Кто?!

— Ясновидящая. Прорицательница. Экстрасенс. Весьма известная личность в нашем городе. У неё офис неподалёку, дальше по улице. Серьёзное заведение, — отсмеявшись, Лерд замолчал, снова взялся ручку и углубился в заполнение служебной документации. Видимо, посчитал свой ответ исчерпывающим.

На дальнейших расспросах Иванов настаивать не стал и, с облегчением, покинул кабинет. Тех сведений, которые он только что услышал — вполне хватало для того, чтобы тётку из разряда «просто неприятных людей» перевести в более низкую категорию «откровенно презираемых».

Миром теперь разойтись не получится... Словно сами собой у парня созрели целых два плана мести: один попроще, второй пострашнее. Какому из них воплотиться в жизнь — зависело исключительно от этой прилипчивой бабёнки; точнее, от ответа на всего один вопрос...

...Экстрасенсов, как и прочую оккультную братию, специализирующуюся на обмишуривании доверчивых граждан, Сергей ненавидел всем сердцем. И если простенькие гадалки, ловко раскидывающие на картах любопытным дурочкам их крайне предсказуемое будущее, были ещё относительно терпимы, то вот ясновидящих всех мастей он искренне считал чистым, концентрированным злом.

Эти мошенники, помимо стандартной угадайки прошлого и причаровывания удачи, просто обожали наживаться на людском горе. Словно пауки, они опутывали ложью обратившихся к ним от безнадёги в тяжёлых жизненных ситуациях людей, которых потом по-быстрому, с задорным огоньком, раздевали до нитки.

За время службы в полиции инспектор раз пять сталкивался с этой братией лично и много всякого слышал про них от старших товарищей.

Чаще всего это шарлатанское отребье выплывало при розыске пропавших детей, изредка — родственников. Выждав какое-то время и не увидев результатов работы правоохранителей (такое, к сожалению, часто случается по самым разным причинам), отчаявшиеся родители становились готовыми на что угодно, лишь бы их пропажа нашлась. Несчастным не помогал ни здравый смысл, ни разъяснения друзей — ничего. Люди хватались за любой, даже самый призрачный шанс.

И вот тут вступали в дело всевозможные ясновидящие и провидцы. Они, в соответствующем мистическом антураже зашторенных комнат, рассказывали обезумевшим от горя мамам и папам всевозможные небылицы, оплетая их кружевами велеречивостей и неясных надежд. И брали за это деньги, как правило — большие и последние.

Потом, после «магических сеансов», в полицейских кабинетах звучали истерические вопли обманутых людей: «Дармоеды! Уроды! Я же вам ясно говорю — он/она в тёмном месте, земля кругом! Неужели так сложно найти?!»

Таких обеспамятевших приходилось потом долго успокаивать, имитировать видимость понимания и много-много обещать, отвлекаясь от работы.

Но это были ещё цветочки. Те из обманщиков, кто поумнее — предпочитали с органами глаза в глаза не встречаться, дабы не создавать себе дополнительные проблемы. Однако мозги есть не у всех, даже среди жуликов.

Некоторые, особо дерзкие, индивиды не боялись приходить прямо в отдел и, пафосно, с мордой просветлённого 99 уровня, вещать незамутнённую хрень в стиле: «Искать нужно в частном доме, на востоке!».

В ответ со стороны полицейских всегда следовали одни и те же, вполне логичные, предложения: «Увидел дом — увидь и адрес, или название улицы. Не можешь — тогда хоть особые приметы здания назови!».

После таких просьб экстрасенсы смертельно обижались, картинно изображали из себя непонятых гениев и начинали нести ещё большую чушь, ориентированную, впрочем, не на правоохранителей, а на нанимателей. Последние, как правило, всегда стояли рядом, по собачьи глядя в рот новоявленным оракулам и с ненавистью посматривая в сторону полицейских, в те моменты чувствовавших себя дураками в собственной вотчине. Каждый раз дело, за редкими исключениями, заканчивалось скандалом.

Однажды Иванову довелось даже выехать на место с таким вот прорицателем-всезнайкой, взявшимся указать узилище, в котором злодейские злодеи держат исчезнувшего несколько дней назад подростка. Поначалу этот умник куда-либо тащиться и тыкать пальцем в точный адрес желанием не горел, надеясь отделаться перед клиентами стандартной абракадаброй и обвинениями оперов в бездействии и тупоумии, однако родня пропавшего (двое двухметровых дядек) оказалась очень убедительна — они попросту впихнули мошенника в свой внедорожник, попросив розыскников сесть по бокам от него и следить, чтобы не сбежал.