Вор - Андрей Константинов

Она пересказала мужчине всю короткую историю мальчика Толи, и человек в плаще только головой покачал.

— Понятно… Не плачь, Толя, это у тебя не горе, а горюшко… Тут мы поможем… М-да… Горе-то у тебя в другом… Ладно, пойдем-ка, друг, в пикет милиции. Там тебя уже ждут, наверное…

Мужчина легко подхватил Толю на руки и зашагал к эскалатору. Ира пошла за ним… По дороге к пикету незнакомец представился, звали его Юрием Александровичем, а работал он геофизиком в одном закрытом НИИ… В милиции все вышло так, как и предсказывал Юрий Александрович, — информацию о потерявшемся мальчике уже передали по всем линиям метро, протрезвевшие родители ждали своего сына на станции «Пушкинская». Новый знакомый предложил Ире проводить ее до дома, она согласилась… На следующий день они встретились снова и долго гуляли по Васильевскому острову — Юрий Александрович хорошо знал русскую классическую литературу, читал наизусть стихи Есенина, Блока, Некрасова… Что особенно удивило Иру — он неплохо разбирался в живописи, особенно в западноевропейской… Его родители умерли перед войной, и вырос Юрий Александрович в детском доме — это обстоятельство еще больше тронуло Ирину Васильевну, потому что через детдом пришлось пройти и ей… В сорок четвертом году ее отец погиб на Белорусском фронте, а маму убили в сорок девятом уличные грабители: она отказалась снять с себя сережки и колечко — подарок мужа…

В детском доме, правда, Ира прожила недолго, всего два года… Но именно там она пристрастилась к чтению — библиотека в казенном заведении была, как ни странно, хорошая, многие книги остались еще от собрания графа Костецкого, в чьем бывшем имении и располагался детдом… Особенно нравилось маленькой Ирочке читать книги по истории живописи… Погружаясь в чтение, девочка уходила в другой мир — прекрасный и чистый, как мечты ребенка… «Это от Бога — уметь читать», — говаривала учительница литературы Екатерина Николаевна, очень любившая девочку.

В пятьдесят втором году в детдоме случилась беда — к детишкам стал наведываться местный партийный босс Матвей Семенович, усиленно интересовавшийся девочками постарше… Однажды Матвей Семенович подловил тринадцатилетнюю Ирочку и стал грубо тискать ее едва наметившуюся грудь…

Девочка еле сумела вырваться и убежать, и в тот же вечер она рассказала все Екатерине Николаевне. Возмущенная учительница литературы отправилась к Директору детского дома, а через два дня за ней приехали два угрюмых милиционера… Екатерина Николаевна исчезла из Ириной жизни. А еще через три дня Гордеева сбежала из детдома… Она ушла тайком и отправилась в находившийся под Ленинградом поселок Сосново, где жила ее тетка, двоюродная сестра отца…

Тетка держала двух свиней, гусей и кур и, в общем, не бедствовала, но особой щедростью не отличалась — сироту она приняла, но поставила условие: работать, работать и работать… Так прошло еще четыре года, а потом Ира уехала в Ленинград, где поступила сначала на библиотечный факультет Института культуры, а потом, через два года, сдала экзамены в Академию художеств, на искусствоведческий…

Шесть лет она прожила в общежитиях, бедствуя, как церковная мышь, одни глазищи у нее и остались от недоедания, но училась Ирочка отлично.

Когда она уже заканчивала пятый курс, умерла тетка в Соснове, неожиданно оставив двоюродной племяннице дом и все хозяйство… Живность и скотину Ира раздала соседям, а в Сосново наведывалась редко — в основном летом… В Питере у нее сначала появилась комната в общежитии, а потом, когда она уже работала в Эрмитаже, ей выделили квартиру… Но это было уже после того, как она познакомилась с Юрой… Он долго обманывал ее, выдавая себя за геофизика… Ира чувствовала, что Юрий Александрович чего-то недоговаривает, переживала, мучилась… Иногда он исчезал надолго, говорил, что уезжает в экспедиции, потом снова появлялся… И встречался с ней все время тайно, объясняя это секретностью своей работы… Однажды она не выдержала, заплакала, попросила рассказать все как есть, объяснить, почему он выдает себя не за того, кем является на самом деле… Юрий Александрович долго молчал, а потом начал рассказывать… Он говорил долго — вечер и целую ночь, только тогда она и поняла, какая страшная у него была жизнь…

Была? Нет, он не бросил свое ремесло ради нее, говорил, что экспроприировать богатых жуликов — его призвание… Ира плакала, несколько раз даже пыталась порвать с ним, но… Всегда приходил день, когда он снова появлялся в ее жизни…

Любила она его? Конечно, любила… Вопреки всему — страшась и стыдясь своей любви…

Когда он сел в семьдесят восьмом, она попыталась освободиться от своего чувства, перешибить его связью с одним приличным человеком — профессором из университета. Не вышло ничего. Вор Юрка Барон казался ей умнее, интеллигентнее и тоньше профессора истории. А еще — честнее и мужественнее… Это было настоящим безумием. И когда Юрий Александрович вернулся из Коми АССР, она больше не пыталась прогнать его из своей жизни… Может быть, все бы у них и сложилось по-другому, если бы появились дети… Но детей у Ирины Васильевны быть не могло… Так они и жили — вроде вместе, но одновременно и порознь, потому что Барон не впускал ее до конца в свою жизнь — слишком там много было такого, от чего он хотел уберечь Ирину Васильевну… Втайне она даже желала, чтобы он поскорее состарился, чтобы захотел наконец угомониться и хоть немного пожить спокойно… Не сложилось… Весной девяносто второго он снова исчез и появился только в сентябре — неузнаваемо изменившийся, больной… Тогда и принес Юрий Александрович с собой эту проклятую картину… Через несколько дней он снова ушел — говорил, что ненадолго, на несколько недель, а оказалось, что навсегда… …Спускаясь вместе со странным парнем по имени Сережа на станцию метро «Площадь Мужества», Ирина Васильевна не замечала, что по ее щекам бегут слезы… Юра очень любил ездить в метро. Почему? Это Гордеева поняла только недавно, посмотрев какой-то фильм про разведчиков… В метро легче было заметать следы и уходить от наблюдения…

Шварц заметил, что с его подопечной творится что-то неладное, и немедленно начал ее утешать и отвлекать от мрачных мыслей разными смешными и грустными переводческими байками. Он болтал без умолку до самой посадки в электричку, поэтому не обратил внимания на двух словно приклеившихся к ним с Гордеевой парней. Эти парни сели в тот же вагон электрички, один из них время от времени выходил в тамбур якобы покурить, а на самом деле доставал там трубку радиотелефона и что-то шептал в нее…

Дом Ирины Васильевны в Соснове находился на самой окраине поселка. Соседние дома несколько лет назад купили горожане для своих дачных нужд. Новые соседи наведывались в Сосново в основном только в дачный сезон, а с конца октября избы пустовали до следующей весны…

Гордеева с Вихренко вошли в дом, так и не заметив за собой слежку. Парни из электрички, проводив их взглядами, прошлись по улочке, оценивая обстановку, доложились по радиотелефону. Минуг через десять к ним подъехала раздолбанная синяя «девятка», из которой вышли Ганс и еще один парень — как раз тот самый, который числился в картотеке ОРБ под псевдонимом Котов…

После короткого совещания Ганс приказал одному из прибывших на электричке отогнать машину подальше, а оставшимся показал на двор пустого дома, примыкавший к участку Гордеевой…