Арабская кровь - Таня Валько

Марыся медлит с выездом. Один двоюродный брат сильно ее напугал, а другой вообще не хочет разговаривать с ней о деле. Они вдвоем сходятся в том, что так будет лучше для нее. Но она сама знает, что для нее хорошо. Рашида она не оставит. Он или поплывет вместе с ней, или она останется рядом с ним. У нее странное предчувствие, что если она выедет, то уже никогда в жизни не увидит его.

Самира с Махди провели столько бессонных ночей в размышлениях, что вряд ли придумают что-нибудь новое. Тема обсуждена. Каждая возможность принята во внимание, и каждый вариант разобран до мельчайших деталей. Самое важное – это держаться вместе и уже никогда не расставаться. Марыся и Рашид пакуют буквально пару вещей и приходят в зал первыми.

– Это для вас новая дорога жизни, – говорит Муаид и вручает им конверт.

– Для чего это? Откуда это? – спрашивают они, захваченные врасплох.

– На трассе и в Мисурате вам наверняка пригодятся динары, а для начала обустройства в Катаре у вас будет немного зеленых. Внутри – письмо и номер счета, на котором вас ждет остаток капитала. Все поясняется в письме. Смывайтесь уже и держитесь друг друга.

Он прижимает вначале одного, потом другую.

– Дайте знать, если где-то осядете. Или возвращайтесь после войны, если захотите.

Он подталкивает их к двери.

– Мириам, Рашид, черт возьми, двигайтесь! – кричит он, поворачиваясь к лестнице.

– Я еще должна позвонить, – сообщает Марыся, легко сбегая по ступенькам. – Может, на этот раз удастся связаться.

– О’кей! Но если собираешься болтать с мамой целый час, то лучше сразу отказаться от этого. Ситуация на фронте меняется каждую минуту. Нужно попробовать проскочить. – Двоюродный брат вручает ей большой аппарат и, недовольный, поворачивается к ней спиной.

– Все вышло по-твоему, нет связи. – Расстроенная Марыся через минуту отдает родственнику телефон.

– Не будем расставаться в гневе. – Муаиду действительно грустно. – Мириам, не знаю, почему вы с Рашидом так злитесь на меня. Ведь я хочу вам только добра, – говорит он в момент, когда любовник девушки уже дошел до середины лестницы.

– Наверняка! – Рашид кривит в гневе лицо. – Ты не реформированный традиционалист, такой же, как твоя мать! – досаждает он Муаиду. – Она только делала вид, что свободная и современная. Или была такой, когда ей это было удобно, а больше всего в отношении себя самой.

– Если ты так считаешь… – Муаид бледнеет. – Во всяком случае, ты есть в списке тех, кто эвакуируется, – заканчивает он и, даже не пожав руки, направляется в свою комнату. – Устроите себе жизнь, как хотите. Я, парень, по крайней мере, не хочу твоей смерти, которая точно бы тебя здесь ожидала.

Он поворачивается еще раз и говорит, размахивая рукой:

– Думал, что ты пересечешь границу Туниса. Оттуда открыты дороги в Европу. Но если ситуация так сложилась, а не иначе, то выедете вместе.

Опустив головы и не говоря больше ни слова, родственники расстаются. В машине, которая стоит перед домом, их ждут уже начавшие нервничать Самира и Махди. Они медленно выезжают из ворот и включаются в движение. Когда они останавливаются на перекрестке, ожидая своей очереди, Рашид осматривает в зеркале заднего вида семейную виллу и чувствует, что уже никогда в жизни не увидит этого места.

Дорога проходит для беженцев без злоключений. Они въезжают на автостраду и мчат красивой трассой вдоль моря, как если бы ехали на природу. Даже хотелось остановиться. Море манит своим блеском и чистой водой. Небольшие волны разбиваются о берег и ласково омывают светлый песок. Когда они доезжают до Хомс, машина взбирается на холм в тени деревьев, растущих вдоль дороги с одной и другой стороны. Изредка видны придорожные постройки, но остались еще многочисленные деревянные будки, в которых в мирное время окрестные фермеры продавали свежие земляные орешки и мед. Сейчас здесь пугающе пусто. Они минуют первый пост полиции, на котором служащие устроили себе послеполуденный сон. Когда они видят, что в машине сидят две пары, они машут на расстоянии руками, чтобы те проезжали. Через некоторое время появляется железная табличка с указанием расстояния до Лептис-Магна.

– Надеюсь, что во время военных действий на этой территории памятники древности не уничтожили, – подает голос Марыся, нарушая мертвую тишину, которая царит в машине с начала путешествия. – Вам известно, что здесь находятся одни из самых красивых на свете руин древнеримского города?

– Sorry, Мириам, но сейчас это меня мало волнует. – Самира пристально смотрит на племянницу. – Мне плевать, бомбили это место или нет. Я думаю только о том, чтобы в нас не попало. Неужели ты не отдаешь себе отчет, что мы вторгаемся в гнездо змей, кусающих очень больно, а иногда даже смертельно?! – произносит она шепотом, выговаривая каждое слово.

– Wallahi, что ты говоришь, женщина! – Марыся не понимает такого настроения. – Знаешь, если будешь бояться или все время думать о самом плохом, то сама притянешь к себе несчастье? Мысли позитивно, распространяй хорошую ауру.

– Тоже мне теория! Думаешь, дети Хадиджи были плохо настроены на купание в бассейне, когда в них попал снаряд?

– Ой, я не могу! Еду в катафалке! – Молодая женщина заламывает руки и отворачивается к окну. «Вокруг спокойно и тихо, – подбадривает она себя в душе, потому что тоже боится далекой дороги и атаки. – Если я должна погибнуть, то с улыбкой на устах и хорошо развлекаясь, а не перепуганная до смерти», – по-прежнему беззаботно подходит она к вопросу смерти. «До сих пор я сталкивалась с ней и что? Костлявая никогда лично меня даже не коснулась. Если хочешь счастья, нужно отбрасывать подальше горестные мысли, – произносит она мысленно свое жизненное кредо. – Если бы я так пессимистически подходила ко всем перипетиям судьбы, которые со мной происходили, то уже давно превратилась бы в сумасшедшую. Мир так прекрасен!»

Когда эта мысль пролетает у нее в голове, она сама себе улыбается. Солнышко светит, птички щебечут, в отдалении шумит бирюзовое море… а ее компания такая грустная. Махди сидит напряженный и молчаливый, как будто кол проглотил. Самира, опустив голову, нервно теребит бахрому тонкой шали. Рашид, судя по его лицу, которое она видит в зеркале, по-прежнему бесится. «У него место на судне, он может выехать и податься куда хочет, – думает Марыся, удивляясь его настроению. – В конце концов, мы могли бы быть вместе, мама наверняка нам поможет. Она любит меня больше жизни и хочет для меня всего наилучшего. А наилучшее означает жизнь с Рашидом», – придумывает Марыся счастливый, но наивный сценарий. «Он человек не легкий, – подытоживает она после пары недель близости, когда лучше его узнала, – но никто не идеален. Я так сильно его люблю», – вздыхает она и кладет руку на накачанные плечи мужчины, который уже два часа сидит за рулем.

– Может, заедем в Лептис? – предлагает Марыся. – Можно было бы помыть руки, что-то перекусить, – уговаривает она, глядя на друзей.

– Это не экскурсионная поездка! – Самира даже бледнеет от злости. – Доедем как можно быстрее на место и спрячемся в больнице. Там нас защитят все международные законы и конвенции.