Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море - Дмитрий Борисович Павлов

малого 500 рублей. Хотя первый номер газеты появился уже 19 апреля 1904 г., ее штатное расписание из 18-ти китайских редакторов, канцелярских и технических служащих главнокомандующий А.Н. Куропаткин утвердил лишь в конце ноября 1904 г.

Тираж первых номеров “Shenqing-Pao” мукденский военный комиссариат рассылал русским военным и гражданским властям Гирина, Цицикара, Харбина, Тяньцзиня, Ляояна, Телина и других китайских городов для бесплатной раздачи населению и проведения подписки. «Присланные номера распространены от Инкоу до Пекина, – доносил из Шанхайгуана помощник военного атташе капитан А.Е. Едрихин 6 мая 1904 г., – впечатление хорошее. В тяньцзинской китайской газете был благоприятный отзыв. Вчерашняя присылка разобрана в одно утро … Много желающих подписаться. Благоволите высылать больше экземпляров»[1059]. Управляющий отделением Русско-Китайского банка в Цицикаре тогда же известил Квецинского, что присланные экземпляры газеты он направил в Яжэхэ, Бэйлинцзы, Хуланчен, Мерген и Хайлар. Но закрепить успех “Shenqing-Pao” не удалось. В августе 1904 г., во время битвы за Ляоян, выход газеты в свет был приостановлен, а после Мукденского сражения февраля 1905 г., в ходе которого редактор Ван пропал без вести, и вовсе прекращен. Попытка возобновить издание этой газеты в Харбине не увенчалась успехом, хотя на словах новый главнокомандующий Н.П. Линевич придавал «распространению среди местного китайского населения, посредством печати, достоверных и нам благоприятных сведений» столь же «огромное значение»[1060], что и его предшественник Куропаткин.

Наряду с Пекином и Мукденом центрами пропагандистской активности российских дальневосточных властей стали Тяньцзин и Шанхай. В марте 1904 г. маньчжурское командование начало тайно субсидировать тяньцзинскую газету “Ji-Pao” в обмен на обязательство ее китайского владельца печатать официальные российские военные сводки (наблюдать за ее публикациями было поручено тому же Д.М. Позднееву, знавшему китайский язык)[1061]. На аналогичных условиях поддержкой шанхайской газеты “Shen-Pao” заручился «второй» военный атташе в Китае генерал К.Н. Дессино. В дальнейшем по такому же сценарию стали выстраиваться взаимоотношения русских властей и с другими иноязычными региональными изданиями. Как показал последующий опыт, это был кратчайший путь к достижению поставленной цели – воздействовать в благоприятном для России смысле на туземное, а, опосредованно, – и на мировое общественное мнение. Негласное субсидирование иноязычной повременной печати Дальнего Востока осуществляли «первый» военный агент в Китае полковник Ф.Е. Огородников и сотрудники уже известной нам «шанхайской агентуры».

В июне 1904 г. наместник одобрил инициативу ее руководителя (А.И. Павлова) «войти в секретное соглашение с надежным редактором одной из шанхайских газет, обязать его за известное вознаграждение работать неуклонно по нашему указанию и оставить всю материальную часть предприятия в руках и на ответственности владельца»[1062]. Таким редактором стал владелец “China Gazette” Генри О’Ши, который, по отзыву Давыдова, считался в Шанхае «наиболее талантливым журналистом». 7 (20) июня 1904 г. тайная сделка между Павловым и О’Ши была заключена. За ежемесячную дотацию в 2500—3000 мексиканских долларов ирландец брал на себя обязательство «представлять на утверждение лица, назначенного русским правительством, все статьи, касающиеся нынешней войны … и вообще всех военных, политических, финансовых, промышленных вопросов, затрагивающих интересы России» и «исключать все то, что будет признано несогласным с таковыми»[1063]. Повседневное руководство “China Gazette” Павлов возложил на фон Гойера, Давыдов согласился курировать ее финансово-промышленный отдел. По свидетельству последнего, внезапная перемена политической ориентации газеты произвела в английской колонии Шанхая «переполох», а уволенных О’Ши сотрудников-японцев тут же принял на работу британский владелец “North China Daily News”. «Все это, – закономерно заключал русский чиновник, – свидетельствует о сплоченной англо-японской организации»[1064].

Появление в “China Gazette” «верных сведений с соответствующим правильным освещением более всего будет способствовать поднятию среди публики интереса к ней и обеспечению ее влияния на прочую прессу», – настаивал в письме наместнику Павлов, говоря о способах превращения “China Gazette” в полноценный «противовес вредному для России влиянию прочих английских газет на Дальнем Востоке»[1065]. В результате, вслед за переходом под патронат «шанхайской агентуры» редакция “China Gazette”, хотя и нерегулярно, стала получать информационную «подпитку» из России – сведения военно-политического характера от МИД и дальневосточного армейского и морского командования, а по финансово-экономической части – от Министерства финансов. Полученные, таким образом, материалы газета печатала как репортажи своих собственных зарубежных корреспондентов (которых в действительности не имела). Изменение политических симпатий и публикация русских военных сводок, а также материалов о положении в самой России, полученных через Павлова и Давыдова, благоприятно сказались на авторитете “China Gazette” и ее тиражах. Ее статьи, свидетельствовал фон Гойер, «переводились во многих китайских газетах. Влияние ее на английские и китайские коммерческие классы сказалось … в антияпонских течениях, охвативших Восток за последнее время и приведших к вполне осязательной реакции против … необузданной и непонятной “ниппонофилии”»[1066].

Весной 1905 г. при посредстве того же О’Ши «шанхайская агентура» заключила секретное соглашение с редактором “Sin’-Van’-Pao”, популярной среди шанхайских коммерсантов и чиновников. Газета принадлежала китайскому банкиру Шенгу, ежедневно выходила в 15—17 тыс. копий, тайно субсидировалась японским Генконсульством, но при этом, по мнению Середина-Сабатина, оставалась «рептильным, бездарным листком»[1067]. Новая программа, конфиденциально предложенная ее редакции русской стороной в обмен на финансовую поддержку, имела в виду «отнюдь не защищать русскую политику (после мукденского разгрома это было и не вполне уместно. – Д.П.), а лишь обнаруживать истинные цели Японии по отношению к Корее, Маньчжурии и Китаю». По словам фон Гойера, китайские сотрудники “Sin’-Van’-Pao” «быстро усвоили себе нашу программу и работали – конечно, под нашим контролем через переводчиков – весьма успешно в этом направлении»[1068]. После смены курса, по отзыву Павлова, газета превратилась в «добросовестно и талантливо редактируемый орган», «явно и бесспорно полезный для наших интересов влияния»[1069].

В августе 1904 г. полковник Огородников познакомил Давыдова с издателем англоязычной “Chefoo Daily News” Макдермидом, который, как представитель мировых новостных корпораций, за ежегодное вознаграждение в 10 тыс. мексиканских долларов выразил готовность распространять известия с театра войны «с благоприятною для нас окраскою» как в своей чифуской газете, так и в западной прессе[1070]. Инициатива Maкдермида была доложена Николаю II, получила его одобрение и была реализована в виде серии материалов, опубликованных в самой “Chefoo Daily News” и в повременной печати Запада. По позднейшему отзыву министра финансов В.Н. Коковцова, Maкдермид «весьма добросовестно исполнял принятые на себя обязательства»[1071]. Еще один британский журналист, отставной подполковник Чарльз Норрис-Ньюман, командированный на Дальний Восток лондонской “Daily Mail”, принял предложение Огородникова выступить титульным издателем газеты “China Review”, которая стала выходить в Тяньцзине в сентябре 1904 г. Ее фактическим, но негласным редактором был сам русский военный атташе. Задача и этого издания состояла в том, чтобы «опровергать распространяемые японцами слухи», распространять российскую информацию о ходе военных действий на Дальнем Востоке и о положении в самой России[1072]. Санкцию и средства на ее издание