Темза. Священная река - Питер Акройд

Одна брошюра 1647 года вышла под длинным, но выразительным названием: “Печальная и прискорбная весть из Оксфордшира и Беркшира – правдивый и грустный рассказ о том, как утонуло шестьдесят человек, мужчин, женщин и детей, в шлюзе близ Горинга в Оксфордшире, когда они с празднеств в Горинге плыли в Стритли, что в Беркшире”. Судя по всему, барочник подвел переполненное судно слишком близко к плотине, вследствие чего оно перевернулось. Даже по меркам Темзы число жертв было велико. Один из спасшихся говорил, что некоторые утопленники “распластались на дне, как лягушки”. Другие, кажется, совсем не пытались бороться: их нашли лежащими на спине, словно они уснули.

В 1763 году лодка, в коей было десять человек, проходя под Лондонским мостом вниз по течению, перевернулась, и трое утонули… В ночь на вторник барка, тяжело нагруженная лесом, проплывая под Лондонским мостом, стукнулась о ледорез, и от удара Джон Герберт, один из барочников, к несчастию, упал за борт и утонул.

Четыре года спустя “вечером в понедельник, незадолго до десяти, лодка с тремя женщинами и двумя мужчинами перевернулась под Лондонским мостом, и все погибли”. И так далее, и так далее. Согласно подсчетам, выполненным в XVIII столетии, в среднем тогда у моста гибло за год около пятидесяти человек. Причиной большинства (если не всех) трагедий было желание проскочить под мостом, пользуясь быстрым приливным потоком. Эта старинная статистика наводит на размышления: как писал А. Дж. Черч в книге “Айсис и Тамезис” (1886), “англичанин очень любит приправлять свои удовольствия ощущением риска… и река радует его сильнее всего, когда он чувствует, что может и утонуть”. Это хорошо соотносится с мнением об англичанах как о нации потенциальных самоубийц и подчеркивает довольно-таки мрачную роль Темзы в национальной жизни. Об утоплении говорится не только в поэмах и песнях, но и в шуточных пятистишиях – лимериках, например в этом, взятом из “Книги чепухи” Эдварда Лира (1846):

В XIX веке, когда огромную популярность приобрели лодочный спорт и лодочные прогулки, было много случаев гибели в реке. Длинные платья дам делали их чрезвычайно уязвимыми, если они оказывались в воде. Иные отдыхающие, плывя на плоскодонке, случайно попадали шестами в донные ямы, другие теряли равновесие из-за перепоя. Некоторые, наоборот, переедали, вследствие чего, купаясь, становились жертвами судорог. Кое-кого фатально очаровывали речные прелести. Оставаясь на воде слишком долго, они безвозвратно погружались в туман и вечернюю мглу; лодка опрокидывалась в миг наивысшего веселья, или же они просто недооценивали коварный нрав мирной на вид Темзы. В июне 1896 года “Дейли мейл” поместила интервью одного смотрителя шлюза, который за годы службы видел с дюжину случаев, когда люди гибли в воде. В частности, “лодка, полная людей, однажды перевернулась при луне, их трупы всплывали один за другим и плавали в шлюзе”.

Даже речные профессионалы подвергались опасности. В 1881 год у в грозу погиб кукемский паромщик, когда перевернулась его плоскодонка; в 1893 году утонули паромщик из Шиллингфорда и его жена. В период с 1871 по 1890 год утонули смотрители шлюзов в Херли, Уитчерче, Пинкхилле, Абингдоне, Кавершеме, Шиплейке и Хэмблдине. Это большие потери в рядах тех, кто по существу были хранителями Темзы. Вспоминаются слова пророка Исаии: “Сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи?” Впрочем, естественно, пожалуй, что люди, работавшие и жившие на берегу, составляли немалую часть утонувших; сама по себе близость к воде повышает риск. Высокая смертность, однако, говорит о предательском характере реки и о связанных с ней непредвиденных опасностях. Особенно несчастливыми кажутся окрестности Темпл-Лока и Темпл-Миллза; здесь в разное время утонули две маленькие дочери и двадцатилетний сын смотрителей шлюзов.

Но самое ужасное из всех бедствий на Темзе произошло 3 сентября 1878 года. Ранним вечером из Грейвзенда в Лондон возвращался прогулочный колесный пароход “Принцесса Алиса”. Когда судно прошло поворот между Кросснессом и Маргарет-Нессом, на участке реки около Гэлионз-рич (ныне называемом Темзмид), оказалось, что навстречу ему идет угольщик “Байуэлл Касл”. Судя по всему, произошла путаница сигналов, люди не разобрались, кто кому должен уступить дорогу, и пароходы столкнулись. Слышали, как капитан “Принцессы Алисы” кричал: “Малый ход! Стоп, машина! Куда мы идем? О Боже, куда мы идем?” Угольщик врезался в “Алису” и проломил ее борт. Один выживший пассажир сказал потом, что на меньшее судно словно бы обрушилась стена склада.

Нос и корма “Принцессы Алисы” задрались, и она начала тонуть. Через четыре минуты она уже была под водой, и почти все, кто на ней был, утонули. Водолаз, обследовавший затем судно на дне, сообщил, что двери салона были плотно забиты телами пассажиров, большая часть которых так и осталась в стоячем положении. Капитан другого судна, находившегося близко к месту трагедии, вспоминал: “Не могу это ни с чем сравнить, кроме как с отарой овец в воде”; по его словам, “Принцесса Алиса” растаяла, “как облако. Только что была – и вот уже ее нет и в помине. Река была полна тонущих людей”. Говорили, что Темза “стала саркофагом” – не в первый раз в своей истории.

Некоторые из тех, кто, может быть, и доплыл бы до берега, пали жертвой загрязнения Темзы. За час до столкновения насосные станции, которые Джозеф Базалджетт недавно построил в Кросснессе и Баркинге, выпустили в Темзу 340 млн литров жидких отходов. Как писал в “Таймс” после катастрофы один химик, поток состоял из “двух сплошных столбов разложившихся канализационных стоков в состоянии брожения, шипящих, как содовая вода, от ядовитых газов. Эта масса была так черна, что вода изменила цвет на протяжении миль, и от нее шел отвратительный запах скотобойни”. В тот же день на Темз-стрит произошел пожар, вследствие которого в воду вылились скипидар и нефтепродукты. Было замечено, что тела, извлеченные из реки, покрывала некая слизь. Если ее смывали, она появлялась вновь. Одежда была обесцвечена и быстро начала гнить. Трупы были неестественно раздуты, из-за чего потребовались особые гробы, и разлагались стремительно. Некоторые из выживших позднее умерли от неизвестных причин. Через две недели после катастрофы сообщалось, что с тех пор шестнадцать из спасенных умерло и многие другие пребывают в опасном положении.

Впоследствии было подсчитано, что погибло примерно семьсот человек – это было крупнейшее в мирное время бедствие на Темзе. Примерно 160 тел не были востребованы, и их в конце концов похоронили в общей могиле на Вулиджском кладбище. Одной из немногих выживших была молодая женщина Элизабет Страйд, которая позднее заявила (может быть, ложно), что потеряла в этой катастрофе мужа и троих детей. Она стала третьей жертвой “Джека Потрошителя”. Говорили, что ее обращение к ремеслу проститутки стало прямым следствием семейной трагедии.

Единственным событием недавних времен, сравнимым с этим бедствием, стала катастрофа увеселительного судна “Маркиза” между Саутуоркским мостом и мостом Каннон-стрит 20 августа 1989 года. “Маркиза” водоизмещением в 91 тонну столкнулась с землечерпалкой “Боубелл” водоизмещением в 1498 тонн. Утонул пятьдесят один человек. Лорд Уильямс, тогдашний генеральный прокурор, спросил в ходе расследования: “Как могло быть, что, хотя столь многим людям столь долгое время было известно о риске серьезного столкновения на Темзе, бедствие все же случилось?”