Царство Страшных - Керри Манискалко

class="p1">Зная, что я сделала сейчас, испытав, каково это — сосредоточиться на хорошем в жизни, почувствовать подлинный покой, я бы никогда не вернулась к тому, кем я была раньше. Моя жизнь может быть долгой, но я все равно хотела насладиться каждой частичкой яркости, которая попадалась мне на пути.

— Ты тихая, — сказала Виттория, присоединяясь ко мне. — Без тебя здесь тихо.

Я посмотрела вниз на волков, дерущихся на заснеженной лужайке.

Доменико тренировал новообращенных оборотней, и, подобно проклятым демонам, он оставил свою рубашку, несмотря на жестокую температуру.

— Похоже, ты достаточно хорошо приспособишься.

Виттория с намеренно бесстрастным выражением лица наблюдала за тем, как альфа отрабатывает серию ударов ногами.

— Они не могут остаться. Стая должна быть на Изменчивых островах с остальными членами своих семей. Им нужно убедиться, что Звездные ведьмы поддерживают равновесие и охраняют только тюрьму. Пришло время им оставить это царство в покое.

— Ты могла бы пойти с ними.

— Я упорно боролась за то, чтобы мы вернулись сюда, в наш законный дом. — Виттория оглядела меня. — Дом Мести — это то, чему я принадлежу. Где я останусь. — Легкая улыбка мелькнула на ее лице. — Плюс, мне нужно быть рядом на случай, если я понадоблюсь моей сестре. Твой король может не одобрить более грязные части правления. Вот почему я буду у тебя.

Она пошевелила пальцами, и я покачал головой.

— Богиня, помоги демонам.

— И ведьмам. Виттория снова посмотрела вниз, на волков. — Спасибо за то, что нашла доказательства, которые мне были нужны, чтобы очистить свое имя. И за то, что верила в меня, даже когда я не облегчала тебе задачу.

— Это произошло бы гораздо раньше, если бы ты просто сказал мне правду.

— Это был не мой секрет, которым я могла бы поделиться. Плюс, сначала я не была уверен, что Веста — Марселла — была частью стаи, но я знала, что Доменико что-то скрывает. Во время той первой встречи, когда я убедила его сопровождать меня, чтобы заключить союз с Жадностью, он напрягся в тот момент, когда они оказались в комнате вместе. В ту ночь нас было только четверо, и он отреагировал не на меня и не на Жадность. Я подозревала, что Доменико вынашивал план и осуществил его, основываясь на времени убийства Весты и прибытия Марселлы в стаю, но я не хотела привлекать к нему внимание.

— Ты ее не узнала?

— Поначалу она излучала убедительное очарование. Это, в сочетании с ее способностью изменять эмоции окружающих, на некоторое время удержало меня от расспросов о ней. Как только я выяснила правду, и она перестала скрывать свою личность, я не имела права заставлять ее возвращаться. Кроме того, я бы не стала предавать Доменико. Даже если это означало скрывать от тебя правду.

Для богини, которая должна была стремиться только к мести, моя сестра взяла вину на себя, когда она легко могла отдать Доменико Жадности.

— Он тебе нравится, оборотень?

— На самом деле не имеет значения, если это так. — Она повела плечом. — Он проживет дольше, чем большинство, но он не бессмертен. Однажды, через много лун, он поймет, что он меняется, а я нет. Доменико нужно быть с кем-то, кто состарится вместе с ним. И мне нужно быть с кем-то, кого я могу раздражать вечно. То есть, если я выберу партнера, а не просто буду наслаждаться жизнью на своих собственных условиях.

— Этот особенный кто-то властвует над грехом зависти или гордыни?

Виттория фыркнула.

— Зависть хотелабы, чтобы он мог удерживать мое внимание вечно. Мне могло бы быть любопытно узнать о слухах, которые я слышала о его сексуальных талантах, но это было бы мимолетной фантазией. — Ее глаза заблестели, когда я зажмурилась, не желая думать о талантах Зависти. — Я слышал его…

— Пожалуйста, я не хочу слышать никаких слухов о Зависти. Я уже слышал о портрете, нарисованном над его кроватью, о том, где показано, насколько он хорошо одарен. Будь проклят дьявол. — Виттория откинула голову назад и рассмеялась. Это был первый раз, когда она говорила как прежняя, смертная, и это дало мне надежду на будущее.

— Я думала, он пошутил насчет этой картины. Мне следовало принять его предложение воспользоваться его спальней.

Я заметила, что она ничего не сказала о гордости, но я не стал указывать на это.

Это была рана, которая явно не затянулась. Даже если он не желал ее никаким романтическим образом, я подозревала, что Виттория чувствовала себя иначе. Всплыло кое-что еще, что меня интересовало.

— Когда к тебе вернулась твоя магия богини, ты узнал Люсию?

Почти незаметно моя сестра напряглась.

— Ты сказал ей?

— Нет. Тем не менее, я вернула ей камень памяти. Она должна сама решать свое будущее.

Между нами воцарилась тишина, нарушаемая только слабым эхом тренировки, проходящей внизу. Вместо лязга металлических мечей донесся звук когтей, царапающих камень и плоть. Когда моя сестра по-прежнему ничего не сказала, я продолжила.

— Если ты действительно привязалась к Гордыне, и если Люсия действительно не хочет быть с ним, ты должна сесть и сказать ему правду. Без игр и лжи.

— Я не хочу быть его женой.

— Никто не говорил, что ты ей станешь, — сказала я. — Чего ты хочешь? Теперь, когда ты вернул наш дом.

Моя сестра обдумала это на мгновение в тишине, ее внимание не отрывалось от альфа-тренировки внизу.

— Я хочу сосредоточиться на восстановлении нашего дома. Я хочу уладить наш двор и вернуть доверие наших подданных. И я не хочу больше отвечать ни на какие вопросы об этом несчастном принце. Думая о гордости, мне хочется вырывать сердца и топтать его. — Мы оба ухмыльнулись ее вспышке, но я не стала настаивать на этом. — А как насчет тебя, дорогая сестра? Что, во имя всего доброго и зловещего, заставило тебя отказаться от своей магии?

— Либо так, либо проклятие останется нетронутым навсегда.

— Нет, — сказала Виттория с редким приступом гнева в голосе, — Убийство Сурси было жизнеспособным вариантом. Тот, о котором должен был упомянуть твой принц.

— Она бессмертна.

— А я богиня смерти. Даже твой могущественный муж поддался смертельному яду. Пока мама не помешала со своим тоником.

Губы Виттории искривились в жестокой ухмылке.

— В любом случае, наша мать — Старая карга. Ты действительно веришь, что она не смогла бы помочь нам в убийстве ни одной ведьмы, даже той, что наделена бессмертием?

— Ее племянница, — напомнила я сестре. — Селестия не убила бы семью.

— Ты забываешь, что у нашей матери самой есть проблемы с гордостью. Она никогда бы не позволила кому-то