Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Если так, то спорить трудно, хотя мне все равно хотелось. Нотут я пристальнее вгляделась в лицо Мики.

— У него глаза подведены!

Я встала со стула, на который меня усадил Стивен длягримировки, и подошла к Мике поближе. У него не только глаза были подведены, ногрим был наложен так искусно, что не сразу заметишь.

— Я не мог устоять, — признался Жан-Клод. —Такие глаза хотелось украсить.

Волосы Мики были завязаны сзади, полностью открывая шею, внечто среднее между французской косой и чистым произведением искусства.

— А где же локоны? — спросила я.

— Распрямили феном, — ответил Жан-Клод. Он подошели чуть-чуть не донес руку до волос Мики, показывая, как они красивы. — Онне возражал ни против чего, что сделало его таким красавчиком. — Жан-Клодглянул на меня — тоже подведенными глазами. — Приятное разнообразие.

Мика захлопал своими удивительными глазами, чьим-тоискусством сделанными еще удивительнее.

— А тебе это не нравится?

Я покачала головой:

— Нет, не нравится. Нет, то есть ты красив... — Япожала плечами. — Просто по-другому выглядишь. — Я повернулась кЖан-Клоду: — Никогда тебя не видела в таком сильном гриме.

— Белль Морт отбила у меня желание видеть себя в такомвиде. — Он поставил щиты при этих словах, будто вызванные ими воспоминания— не те, которыми он хотел бы делиться.

— А зачем же тогда делать Мике такое смазливое лицо?

— Тебе не нравится, — решил Мика.

Я нахмурилась:

— Нет, не в этом дело. Зачем сейчас? Что мы выиграемоттого, что ты будешь таким? Только не говори мне, Жан-Клод, что это простотак. — Я оглянулась, чтобы взгляд, направленный на Жан-Клода, достался иАшеру в другом конце комнаты. — Никто из вас не стал бы задавать себетакие хлопоты сегодня ночью, если бы не было причины. Вы оба только и ныли, чтоу нас не хватает времени подготовить к банкету каждого. — Я показала наМику. — На это ушла куча времени, которое можно было потратить на иныецели. Так я вас обоих спрашиваю: что это нам дает?

Они переглянулись, потом Ашер задумчиво опустил глаза, будтовсе его внимание было обращено на отлично наманикюренные ногти. Меня это необмануло.

— Выкладывай, — обернулась я к Жан-Клоду.

Он пожал плечами — не столько грациозно, сколько, пожалуй,смущенно.

— Мы наконец заставили Мюзетт дать нам полный список гостей.Она только три имени скрыла — те, которые входят в дар от Белль.

— Так, три таинственных гостя. И почему из-за них надобыло Мику превращать в куколку?

— Один из вампиров, которые сегодня будут, примечает красивыхмужчин. Мы с Ашером оба имели с ним по этому поводу конфликты, и не раз.

— И?

— Посадить такое манящее мясо прямо перед ним застолом, но не разрешить ему ни попробовать, ни прикоснуться, — нам этоприятно.

— Сводите мелкие счеты, — сказала я.

Жан-Клод внезапно разозлился — это было видно по его лицу,по синему огню в глазах.

— Ты не поняла, ma petite. Белль послала Паоло терзатьнас. Он должен был служить напоминанием, какими мы были, как были беспомощны.Мы доставались всякому, кому нас отдавала Белль, всякому. Она давала нас невсем подряд, но если наши тела в чужой кровати могли дать ей что-то, чего онахотела, она использовала нас и позволяла это делать другим.

Он заходил бесшумным шагом по узкому кругу, и полы черногокамзола разлетались вокруг него крыльями.

— От мысли снова оказаться за одним столом с Паоло менямутит, и Белль это знает. Я его ненавижу и презираю так, что описывать этого нехотелось бы. Но мы не можем ему ничего сделать, ma petite. Белль послала еготерроризировать нас самим своим присутствием. Он будет лыбиться, скалиться икаждым взглядом, каждым прикосновением к кому-нибудь другому напоминать нам,что ему было когда-то позволено с нами делать.

Жан-Клод встал передо мной. Гнев его бился на воздухеневидимым пламенем.

— Но это мы можем сделать, ma petite. Мы можем дразнитьего такой приманкой. Можем показать ему, чего разрешено касаться мне, разрешеноАшеру и не разрешено ему, Паоло. Он из тех, кто всегда хочет того, что есть удругих. И когда он не может получить того, кого желает, в полную свою власть,это грызет его изнутри. — Жан-Клод провел пальцами по моей шее сверху внизи оставил след жара, от которого я судорожно ахнула на вдохе — почти боль,почти наслаждение. — Я хочу заставить Паоло страдать, пусть хоть немного,потому что не в моей власти заставить его страдать столько, сколько я хочу.

Глядя в полное гнева лицо Жан-Клода, я вздохнула.

— И так будет всю ночь? Белль послала только тех, с кемтебе неуютно, кого ты ненавидишь или кто ненавидит тебя?

— Non, ma petite. Мы боимся Мюзетт, боимся Валентины. Ядумаю, Бартоломе приехал от скуки. Паоло — первое имя, которое менядействительно приводит в ярость.

Я тронула его лицо, взяла в ладонь этот гнев. Его глазастали снова черными, нормальными — то есть для него нормальными. Я посмотреламимо него на Мику:

— А ты не возражаешь быть дразнящей приманкой длясамца-вампира?

— Пока мне не надо будет ему отдаваться, я в игре.

От его слов я улыбнулась:

— Если Мика не возражает, то и я тоже. — Я взялалицо Жан-Клода в ладони, но лишь посмотрела ему в глаза, а не сталацеловать. — Но не будем сводить глаз с мяча. Мы все же не для местисегодня собрались.

Он накрыл мои руки ладонями и придержал.

— Мы собрались, поскольку Белль Морт — le Sardre deSang нашей линии, и мы не можем отказать ей в праве присылать нам посетителей.Но не думай, будто Мюзетт и ее компания приехали не для того, чтобы нам мстить.

— Мстить за что?

Ответил Ашер:

— За то, что мы ее бросили, разумеется.

Я посмотрела на него:

— А почему «разумеется»?

Они обменялись взглядом, смысл которого от меня ускользнул.Мне ответил Жан-Клод:

— Потому что Белль Морт считает себя самой желаннойженщиной во всем мире.

Я подняла брови:

— Она красива, не отрицаю. Но самая красивая в мире? Подиты! Я имею в виду, что это зависит от точки зрения. Кому нравятся брюнетки,кому — блондинки.

— Я сказал «желанной», ma petite, а не «красивой».

— Не вижу разницы.

Он сдвинул брови:

— Мужчины кончали с собой, когда она отлучала их отсвоего ложа. Вспыхивали войны между правителями, которых сводила с ума однамысль о том, что другой будет обласкан милостями Белль Морт.