Восхождение - Борис Сопельняк

– Они еще не раз вспомнят нас добрым словом, – кивнул на горы Маркин. – Памятников нам, конечно, не поставят, но то, что страну в двадцатый век втащили мы, люди, я думаю, не забудут.

– Все, на этом точка! – решительно встал Борис. – Сколько у нас времени на сборы, недели две?

– Теперь уже одна, – почему-то взглянул на часы Маркин, – письмо шло целую неделю.

– Тогда – за дело. Не с пустыми же карманами отправляться в путь, за океаном голытьбу не любят. Эх, Пашка, Пашка, были бы мы прежней командой, с Костиным, с Зуевым, с Гостевым… Да, кстати, а куда девался поручик Гостев, что-то я его давно не видел?

– Он просил об этом не говорить, но теперь, я думаю, можно, – слегка потупившись, ответил Маркин. – Поручик Гостев подался в маки.

– Куда-куда? – не понял Борис.

– В маки. Так называют французских партизан. Виктор сказал, что ему все равно где бить бошей: на русских просторах, как мы это делали в Первую мировую, или во французских виноградниках, но немцев, тем более фашистов, он люто ненавидит и будет бить их смертным боем.

– Молодец, Витька! – хлестнул воздух тростью Борис. – Я бы и сам не прочь, но, – развел он руками, – есть много всяких «но».

Одним из главных «но» было событие, которое, в самом прямом смысле слова, могло изменить ход истории не только в Европе, но и во всем мире. Все началось с того, что неподалеку от родового имения лорда Гамильтона «Дауганвел Касл» разбился новейший немецкий самолет «Ме-110». Летчик, правда, успел выброситься с парашютом и благополучно приземлился на заросшем травой поле. Первым его обнаружил местный фермер Дэвид Маклин. Услышав рев падающего самолета, он выскочил из дома и увидел спускающегося парашютиста.

Оказавшись на земле и освободившись от лямок, парашютист попытался встать, но, громко ойкнув и скривившись от боли, снова повалился на землю. И все же он взял себя в руки и на довольно приличном английском сказал:

– Я немец, капитан люфтваффе Альфред Хорн. Ведите меня в «Дауганвел Касл». Я прибыл с важным посланием для герцога Гамильтона.

– Как я вас поведу, если вы не можете идти? – резонно заметил Маклин. – Судя по всему, при приземлении вы подвернули лодыжку. Поле-то неровное, да и трава густая. Если бы вы сообщили о времени своего визита, – с чисто английским юмором невозмутимо продолжал Маклин, – я бы траву скосил, поле стало бы ровным, как теннисный корт, и ваша лодыжка ни за что бы не пострадала.

– Буду прыгать на одной ноге, – натянуто улыбнулся немец.

– Нет, так дело не пойдет, – решительно возразил Маклин. – Хоть вы и немец и вас следовало бы заколоть вилами, первую помощь я вам окажу. А там будет видно! – перехватил он черенок прихваченных на всякий случай вил. – Обопритесь на мое плечо, и в три ноги поскачем к дому.

– Если бы все англичане были такими сговорчивыми, нам не пришлось бы воевать, – благодарно улыбнулся немец и, навалившись на плечо Маклина, запрыгал к дому.

Усадив летчика у камина и попросив мать угостить гостя чаем, Маклин занялся лодыжкой. Больше всего его поразила не распухшая нога, а меховые летные ботинки, сшитые из очень мягкой, по-видимому, перчаточной кожи.

– У вас все летчики в таких ходят? – поинтересовался он.

– Мы в них не ходим, а летаем, – поправил его Хорн. – А по земле ходим в сапогах.

– Ну-ну, – накладывая тугую повязку, проворчал Маклин. – Вы только не волнуйтесь, – прислушался он к шуму подъезжающей машины, – но я послал за солдатами. Ведь вы мой военнопленный, поэтому я послал не за полицией, а за солдатами. Я не прав?

– Вы абсолютно правы, – одобрил его действия Хорн. – Я, действительно, ваш военнопленный. Придет время, – загадочно улыбнулся Хорн, – и вы станете знаменитым, а поле, на которое я приземлился, вытопчут репортеры и всякого рода эксперты.

– А что случилось с вашим самолетом? – задал Маклин давно вертевшийся на языке вопрос. – Отказал мотор, кончился бензин или что другое?

– Ничего с ним не случилось, – пожал плечами Хорн. – Мой «мессершмитт» отлично работал все четыре часа пути, а, достигнув расчетной точки, я его просто разбил.

– Как так? – не понял Маклин.

– Бросил в пике – и он превратился в кучу железа.

– Зачем? – снова не понял Маклин.

– О господи, какой же вы непонятливый! – повысил голос Хорн. – Я разбил новейший немецкий самолет, чтобы он не достался вашим инженерам.

– Ах вот оно что, – дошло наконец до Маклина, – вы не хотели делиться немецкими достижениями. А почему вы решили, что ваши «мессеры» лучше наших «спитфайеров»?

– Да потому, что они пытались меня перехватить, но я от них ушел, как от котят, – не без гордости ответил Хорн.

– Надо же, – поскреб подбородок Маклин, – а в наших газетах пишут, что английские самолеты лучшие в мире. Все, лодыжка, как новенькая! – закончил он бинтовать. – Попробуйте встать.

– И действительно, – сделал несколько шагов Хорн, – вывиха будто и не было. Сколько я вам должен? – полез он в карман.

– Десять марок, – лукаво прищурился Маклин.

– А марок-то у меня как раз и нет, – порывшись в карманах, смутился Хорн. – Фунтов сколько угодно, а марок нет.

– Какой же вы тогда немец? – покачал головой Маклин. – Никогда не поверю, что жалованье немецким летчикам выдают в фунтах.

– Так я же… это… как его, – совсем расстроился Хорн, – я же летел в Англию. Зачем мне марки, если я летел в Англию? – нашелся наконец он. – Они же здесь не в ходу.

– Ладно, – пожалел его Маклин. – Будете моим должником. А за бинты и чай расплатитесь в другой раз. Тем более, что за вами уже приехали, – заметил он вламывающегося в дверь, нетвердо державшегося на ногах командира местной самообороны лейтенанта Кларка.

– Ну, – размахивая пистолетом, закричал Кларк, – кто тут немецкий парашютист? Кто посмел своим присутствием опоганить наше небо? А где остальные? – приставил он пистолет к голове Хорна. – Никогда не поверю, чтобы немецкий диверсант прилетел один.

– Да один он прилетел, один, – выручил Хорна Маклин. – Самолет-то был одноместный, можете посмотреть: его осколки разбросаны на лугу.

– Это меняет дело, – отвел пистолет в сторону Кларк. – Тогда какого черта тебя сюда занесло? Отвечай! – повысил он голос. – А то ведь у меня инструкция: шпионов и диверсантов расстреливать на месте. Дошло? – вскинул он пистолет.

– Я прибыл с секретным посланием для герцога Гамильтона! – моля Бога, чтобы подвыпивший лейтенант не нажал на курок, с неожиданным металлом в голосе ответил Хорн.

– Не морочьте мне голову! – заорал Кларк. – Какое еще послание? От кого?

– На этот вопрос я могу ответить лишь самому герцогу. Доложите ему о прибытии посланца из Берлина и, если сможете, передайте вот это, – достал он из кармана две визитные карточки. – Эти карточки принадлежат нашим общим друзьям: уверяю вас, увидев их, герцог все поймет и захочет со мной встретиться.