Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов

удовольствием пересмотрю, любезный Д., ваши композиции, и если вы полагаете, что я в состоянии сказать вам кое-что о них, то от души готов сделать это.

Ваш преданнейший слуга Бетховен.

Французские книги принесу вам через несколько дней. У Трейчке имеются уже les ruines.

Барон Дриберг рекомендовал ему мелодраму «Развалины Вавилона» и несколько французских сюжетов; композитор, видимо, очень доволен этим и пишет своему приятелю, драматургу и либреттисту, режиссеру и энтомологу, Георгу Фридриху Трейчке (1776–1842):

Прочли ли вы, многоуважаемый Трейчке, книгу, и могу ли я надеяться, что вы решитесь обработать содержание ее. Отвечайте, пожалуйста; мне самому невозможно прийти к вам. В случае, если вы уже прочли книгу, прошу вас возвратить ее для того, чтобы я также мог ее прочесть, прежде чем начнете ее перерабатывать. Прошу вас сделать это как можно скорее, если только желаете, чтобы я на крыльях вашей поэзии вознесся в высшие сферы.

Ваш покорнейший слуга Людвиг ван Бетховен.

В то же время Бетховен ведет уже переговоры с дирекцией королевских театров и вновь обращается к Трейчке.

3 июля 1811 г. Любезный Трейчке.

Сейчас получил перевод мелодрамы вместе с предложением от Пальфи обсудить с вами все необходимое; теперь ничто не помешает вам исполнить данное мне обещание, но еще раз обращаюсь к вам с вопросом: исполните ли вы его в самом деле? Чтобы мне не быть в неведении, хотя я слышал, что эту самую пьесу давали когда-то в Леопольдштадте, и в нашем немецком театре она давалась как пьеса, но думаю, что это ничего не значит, так как теперь ее не дают. Непременно с речитативами и танцами, думаю, пьеса более выиграет, тем более что могу предложить Зибони роль Джафара, но ему лучше только пение, потому что, вероятно, он откажется от диалогов, остальное при встрече.

Перевод, который мне прислал граф Пальфи, сделан Кастелли для венского привилегированного театра, и едва ли вы им воспользуетесь, зато всякое недоразумение будет устранено. Я отсутствовал несколько дней, и потому вы не имели сведений обо мне. Сообщите, пожалуйста, не оставили ли вы еще намерения переработать этот сюжет в либретто для меня?

В ожидании благоприятного ответа ваш покорный слуга Бетховен.

Велико было огорчение Бетховена, когда он узнал, что «Развалины Вавилона», написанные первоначально на французском языке, в переводе Кастелли на немецкий язык будут вскоре поставлены в субсидируемом казной театре An der Wien; таким образом, пьеса лишилась интереса новизны и теряла для композитора значительную долю своей притягательной силы. Досада овладевает Бетховеном, и он обращается письменно к графу Пальфи, с трудом выдерживая почтительное обращение к сановнику и директору театра, быть может, мстившему за грубую выходку композитора в 1803 году, в доме графа Броуна.

К графу Фердинанду ф. Пальфи.

11 июля 1811 г. Ваше превосходительство!

Как я слышал, актер Шольц хочет поставить вскоре в свой бенефис в театре An der Wien мелодраму les ruines de Babylon, которую я хотел обработать в оперу и вам об этом докладывал. Ничего не разбираю в этой путанице. Полагаю, что вы об этом ничего не знаете. Как бывало прежде, так и теперь можете быть уверены, что мелодрама, данная на Видене, наполнит зал 5, даже 6 раз, а в виде оперы будет ставиться постоянно и даже в материальном отношении будет, конечно, несравненно выгоднее для вашего театра. Как трудно найти хорошее либретто для оперы; с прошлого года я возвратил не менее 12, и более. Я сам платил из своего кошелька и все-таки ничего подходящего не нашел, а теперь ради Benefice одного актера меня – и утверждаю смело – также ваш театр должно постигнуть Malefice? Надеюсь, ваша предусмотрительность запретит актеру Шольцу постановку этой мелодрамы, так как я раньше сообщил вам о своем намерении переделать ее в оперу. Я был так рад найти этот сюжет, что даже сообщил об этом эрцгерцогу и Другим просвещенным лицам, и все находили его отличным, даже в заграничные газеты я писал об этом, чтобы напечатали и чтобы в ином месте кто-нибудь не переработал ее в оперу, а теперь должен послать опровержение. И это ради такого ничтожного повода. Жду и прошу вашего скорого благоприятного ответа, чтобы мне не быть в неведении, иначе потеряю много времени.

Вашего превосходительства покорнейший слуга

Людвиг ван Бетховен.

Известный своими научными исследованиями и трудами, барон Хаммер-Пургшталь предлагает Бетховену свои услуги и посылает ему текст оратории и персидской или индийской оперы: «если вы, однако, найдете, – пишет он при этом, – что в общем присылаемое составлено не вполне удачно, то все же убежден, что связанное с ним искусство гениального Бетховена сумеет наводить ужас и усмирять потопы». Отклонив это предложение, композитор, в свою очередь, обращается к нему с просьбой помочь молодому поэту Штоллю.

Почти пристыженный вашей предупредительностью и добротой, с которыми вы сообщили мне в рукописи свои литературные перлы, никому еще не известные, искренно благодарю вас за это и возвращаю при сем оба либретто. Обремененный работами по композиции, я не в состоянии сейчас высказаться подробно о тексте индийской оперы; лишь только время позволит мне, я как-нибудь навещу вас, чтобы поговорить как об этом, так и относительно оратории «Всемирный потоп». Считайте меня, во всяком случае, одним из истинных поклонников ваших великих заслуг.

С почтением покорнейший слуга ваш Бетховен.

Простите, милостивый г., что я еще не принес вам письма, адресованного в Париж. Заваленный теперь различными делами, я вынужден был откладывать составление этого письма со дня на день; завтра, однако, получите его, если бы мне даже не удалось лично посетить вас. Хочу вас убедительно просить еще относительно другого дела: не можете ли похлопотать об одном несчастном бедняке, а именно о Г. Штолле, сыне знаменитого врача. Иные любят только болтать о том, как люди попадают в беду по своей или чужой вине; на это, однако, ни вы, ни я не способны. Для нас довольно того, что Штолль несчастлив и полагает облегчить свое положение в Париже, где в прошлом году он познакомился с важными лицами, которые могут ходатайствовать о назначении его профессором в Вестфалию. Поэтому Штолль говорил с каким-то г. фон Нейманом, состоящим при государственной канцелярии, насчет поездки в Париж с отправляющимся туда курьером, но курьер требовал за это с него 25 луидоров. Теперь, спрашиваю я вас, мой друг, не пожелали бы вы поговорить с этим г. фон Нейманом, дабы один из курьеров взял с собою Штолля бесплатно или, по крайней мере, за весьма