Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор - Алексей Георгиевич Тепляков

А. Школин докладывал Блюхеру, что Южное Приморье наводнено хунхузскими отрядами, причем два крупных отряда «в количестве 1 000 чел[овек] находятся в распоряжении Лепёхина и выполняют его задания». Результатом одного из таких заданий стало нападение хунхузов 12 июля на станцию Мучная для атаки на каппелевцев и японцев, причем последних было убито 13 человек. Отдельно Школин указывал: «В сферу своего влияния Лепёхин хунхузов не допускает»[1561].

Русская эмигрантская пресса постоянно информировала о союзных отношениях между партизанами и хунхузами. Когда в начале 1922 года в районе озера Ханка меркуловская милиция выбила красных из деревни Сиваковки, то жители рассказали, «что шайка состояла главным образом из китайских хунхузов и лишь в командном составе в числе пяти человек были русские и двое мадьяр». Несколько дней спустя харбинский «Русский голос» сообщал, что красное командование, «войдя в связь с хунхузами, дает им директивы для действий как в районе Никольска-Уссурийского, Сунгачи и Сунгари, так и в районе левого берега Амура, против народной милиции и белоповстанцев»[1562]. В феврале красные партизаны-хунхузы, действуя в тылу Дальневосточной белой армии, отступавшей из Приморья, попытались захватить почти беззащитный Иман, но были отбиты[1563].

Конечно, бывали и случаи конфликтов, когда бандитские акции китайских конкурентов пресекались российскими партизанами. Так, повстанцы Приханкайского района Приморья в конце мая – начале июня 1922 года без потерь разбили базу хунхузов, уничтожив 30 из них и освободив 30 пленных корейцев-партизан, – с «получением значительных материальных трофеев»[1564].

«Революционность» организованной китайской уголовщины подтолкнула советские спецслужбы к мысли использовать многочисленные шайки хунхузов для терроризирования противника. В августе 1921 года резидент военной разведки в Китае Д. Д. Киселёв привез в Москву предложение группы китайских бандитов к советскому правительству вместе завоевать Маньчжурию и создать там базу социальной революции на Востоке. Сам Киселёв утверждал, что предложение это заслуживает внимания. О том же твердила и часть китайских коммунистов, доказывая Коминтерну, что шайки хунхузов – «пусть еще сырой, но боевой революционный материал». Однако наркоминдел Г. В. Чичерин, посоветовавшись со специалистами и получив информацию о том, кто такие хунхузы, постарался закрыть тему[1565].

Официально дальневосточные власти действовали в этом же русле, находясь под давлением китайских дипломатов, усиленно протестовавших против покровительства своим бандитам со стороны русских коммунистов. Военсовет НРА ДВР в лице Блюхера и И. М. Погодина 20 апреля 1922 года телеграфировал командующему войсками Восточного фронта Я. З. Покусу и в Дальбюро ЦК РКП(б) о том, что китайский консул в Хабаровске протестует против «использования… хунхузских отрядов Синдеу» советской стороной и требует выдать последнего, угрожая в случае отказа закрытием консульства. Покусу предписывалось никаким образом «себя хунхузскими отрядами не связывать» – как тем, что политически нецелесообразно и практически бесполезно[1566].

Но на деле и чекисты, и военные негласно продолжали использовать хунхузские отряды. Они видели, какими огромными ресурсами обладает хунхузническое движение, в течение ряда лет являвшее собой альтернативу раздробленным китайским властям на многих территориях восточного соседа. Например, по сообщению разведотдела штаба НРА ДВР, в конце 1922 года в провинции Хэнань против войск генерала У Пэй-фу, на тот момент самого удачливого из «милитаристов», действовали десятки тысяч хунхузов[1567].

После болезненных поражений от каппелевцев под командованием генерала В. М. Молчанова отношение НРА и спецслужб ДВР к хунхузам изменилось к лучшему. Уборевич и Покус в августе 1922 года поручили Г. И. Мордвинову, работавшему в руководстве Транспортного отдела Госполитохраны ДВР, крупную тайную операцию с широким привлечением корейцев-тряпицынцев, а также хунхузов. Дальбюро ЦК РКП(б) 25 октября санкционировало ее, приняв директиву о тактике в полосе отчуждения КВЖД. Эта тактика заключалась в создании особого русско-корейско-китайского отряда из населения приграничных районов и бывших красных партизан. Отряд предназначался для переброски в Маньчжурию для борьбы с белыми в качестве заградительного кордона. На китайской территории вдоль реки Уссури для него были тайно созданы базы с оружием и продовольствием. Мордвинов сгруппировал корейские отряды тряпицынцев Ильи Пака и Григория Пака в районе Имана, а затем с ними и группой советских командиров перешел в провинцию Цзилинь, где соединился с хунхузским отрядом Сунь Цзиу.

Под руководством представителя китайской компартии Мо Синту командиры и комиссары корейско-китайских отрядов создали Реввоенсовет партизанских отрядов Цзилиньской провинции во главе с Сунь Цзиу. РВС назначил Мордвинова врио командира отрядов, а его заместителями стали китаец Цин Досян и кореец Григорий Пак. Всего у Мордвинова оказалось 3300 бойцов[1568]. Интерес хунхузов был материальным: отрядники получали от 50 до 100 даянов и могли помогать семьям. Продовольствие и деньги партизаны получали за счет контрибуций с крестьян и горожан. Мордвиновский отряд должен были обеспечить со стороны китайской территории охрану правого фланга фронта НРА ДВР при ее наступлении на Владивосток. В итоге он в октябре 1922 года принял активное участие в Приморской операции и штурме Спасска[1569].

Деятельность корейско-китайского отряда имела целью как недопущение в ДВР диверсионных групп на помощь добиваемым белым, так и политическое давление на Китай, который обвинялся в том, что он не может контролировать границу и допускает атаки хунхузов на советский берег Уссури[1570]. Мордвинов применял провокации – нападение (ради достоверности) его хунхузов в конце 1922 года на пограничников Дальневосточной области привело к потере около 1 тыс. мордвиновских бойцов. Однако для военных и чекистов хунхузы были подходящим расходным материалом, позволявшим то и дело атаковать китайские власти протестами в связи с нападениями «их» военных, а также и белогвардейцев на рубежи РСФСР.

Согласно мемуарам Мордвинова, инициатором провокационных атак его отряда был бывший член Военного совета НРА, а затем военком Приморского края А. Ф. Авдеев[1571]. Отозваны мордвиновцы были только в начале февраля 1923 года, чтобы далее не раздражать Китай. Но для этого потребовалось решение Политбюро ЦК РКП(б) от 4 января, признавшее упомянутую выше директиву Дальбюро ошибочной. Тем не менее до 1924 года Дальревком в рамках известной диверсионной доктрины «активной разведки» периодически организовывал налеты хунхузских шаек на китайскую территорию с целью противодействия белоэмигрантским партизанским отрядам[1572].

В выборе методов работы с хунхузами не стеснялись ни сам Мордвинов, ни другие подобные персонажи. Например, с сентября 1922 по декабрь 1923 года Военным трибуналом НРА расследовалось дело по обвинению видных военных (командира в 1921 году 29‐го Свободненского полка Благовещенской дивизии НРА Я. С. Малахова, его заместителя по полку Г. В. Кондратьева[1573] и некоего И. И. Чижика) «в истреблении китайского отряда, вместо его разоружения и интернирования»[1574]. В ноябре 1923 года