Словацкие повести и рассказы - Альфонз Беднар

уж не просила ли его Магдалена потихоньку передать мне что-нибудь. Но Малярик начинает соблазнять меня тем, что в горы пойдет много красивых девчат и я смогу выбрать себе по вкусу. Дескать, он всегда смотрел на меня как на будущего жениха Магдалены, но теперь уже ничего не попишешь, так как она выходит за Яно Запоточного.

Точно змея меня ужалила. Я отшатнулся от старика и уставился в зал. Народу было битком, но я никого не видел; стены содрогались от крика, но я не слышал ни единого слова. Голову сверлила одна мысль: больше здесь нельзя оставаться ни минуты.

Я уж было собрался уходить, как вдруг из-за столика поднялся молодец с черными тонкими усиками, подвижной и щеголеватый, он с вежливой поспешностью вскинул рюмку и, залпом опорожнив ее до дна, провозгласил:

— За вас и вашу гнедую тройку!

Мы не были с ним знакомы, но он заставил меня выпить вместе с ним и силой усадил рядом за стол.

Он сразу начал с того, что, наверное, меня удивляет, откуда он знает о нашей тройке. Оказывается, недавно Запоточный предлагал ему купить одного коня. Он-де видел всех трех и хотел бы, черт побери, знать, как это мы свели трех совершенно одинаковых жеребцов. Мой понравился ему больше других, и он не прочь его купить. Пока он говорил, Малярик то и дело перемигивался с молодцом, явно намекая, чтобы тот меня задержал.

Я отвечаю:

— Да, конь превосходный. Но он не мой, я одолжил его и должен вернуть.

— Жаль, — сокрушается молодец. — Впрочем, мы и так можем с вами посидеть, — и заказывает литр вина.

Я говорю ему, что пить не буду, потому что тороплюсь.

— И все из-за этого, лештинского? — бухает он без обиняков. — Сами виноваты! Взгляните на меня. Я совсем не пользуюсь у нее успехом, но весел оттого, что дерзаю. Будь я на вашем месте, начхал бы я на этого Запоточного и на его жеребца!

Он лукаво пригладил усики и приветливо улыбнулся, глядя мне в глаза. Он показался мне славным малым, но на всякий случай я обменялся взглядом с Маляриком — тот был явно доволен, что я сижу и не собираюсь уходить.

— Собственно, зачем я вам нужен? — спросил парня.

Тогда он вкратце рассказал мне, что, пока Маляриха с Магдаленой ходят по лавкам, Запоточный пьет в городе, похваляясь каждому встречному своим удачным сватовством. Дескать, кроме него, дочку Малярика хотели сватать я и этот, с усиками, но Магдалена знает, что делает. Имея возможность выбрать богатого, она не пойдет за голодранца. Скоро она будет его женой, и мы оба останемся с носом. Пускай, мол, бродяга ищет себе бродяжку. И все в таком духе, дерет глотку, гогочет над своими же словами и бьет рюмки.

— Видали такого! И за него отдать Магдалену! — продолжает малый. — Когда Запоточный произносит ваше имя, у него от ненависти лицо перекашивается. Вот я и зашел взглянуть на вас. Я уже давно наблюдаю за вами, с той минуты, как вы подошли к стойке, и, должен признаться, вы мне нравитесь. И вот вам доказательство: хоть я и ревную Магдалену, как черт, но вам я бы ее уступил.

Он улыбнулся своей подкупающей улыбкой.

— Поздновато, дружище, — и я подумал о вчерашнем сватовстве, об обручальных кольцах, которые уже наверняка куплены…

— Не говорите так, — возразил он. — Для того, кто смел, никогда не поздно. На вашем месте я ввязался бы в драку с самим чертом, не только что с Запоточным. Доведись мне выбирать между ними двумя, я не раздумывая выдал бы ее за черта. До того противен мне этот тип. И не верьте, будто Магдалена выходит за него по любви. Ее мать заставила. Кабы не старуха, она выбрала бы одного из нас.

Он озорно рассмеялся и, помолчав, добавил:

— Думаю, она предпочла бы вас, вы мужчина более видный.

— Похоже, вы собираетесь меня дразнить, мол, близок локоть, да не укусишь… — заметил я, повеселев. — Если так, могу отплатить вам тем же.

— Благодарю, — хохочет он, — меня больше устроит чарочка.

Он тут же поднимает ее, мы чокаемся и пьем.

— Так вот… — начинает он снова, — а теперь открою вам главное…

И он тоже принялся уговаривать меня, чтобы я остался до вечера ради купальских костров. Магдалена пойдет в горы вместе со всеми, и, быть может, мне удастся с ней переговорить. Общими силами мы должна вызволить ее, ибо она задыхается, как человек, застигнутый лавиной.

При этих словах я вспомнил, как она плакала вчера и в отчаянии убежала в амбар. А каким взглядом она простилась со мной, когда меня выгнали из горницы, и я вместо того, чтобы спасти ее, вышел в темноту, как потерянный, как заблудшая овца. От неожиданности я растерялся. Зато теперь, когда я вспоминаю об этом, грудь моя грозно вздымается, точно я намерен свести с кем-то счеты. Не дай бог, повторится такое еще раз — я тогда все разнесу. И мне вдруг начинает казаться, что именно к решительным действиям поощряла меня Магдалена своим взглядом. Впрочем, не оттого ли мне так кажется, что этот, с усиками, научил меня уму-разуму? Он прав. Для того, кто смел, никогда не поздно. Мне даже не понадобится убивать Запоточного, достаточно переговорить с Магдаленой наедине.

— Ну что, как вы решили? — спрашивает он меня, поглаживая пальцем ямку над губой.

— Пожалуй, останусь, — говорю ему наконец.

На радостях он заказывает еще литр вина и приглашает Малярика выпить за компанию — якобы по случаю удачной сделки.

Когда старик подошел к нам с бутылкой, щеголь сказал:

— Все в порядке… Напрасно коршун когти точит.

Я отправился с парнями и девушками в горы жечь купальские костры. Собирались вечером на лугу, на опушке буйного молодого леска. Ждали, пока подойдут остальные, чтобы всем вместе подняться на гору и разложить костер во славу Ивана Купалы.

В долине извивалась река с пышными травянистыми берегами. Ее лента поблескивала под небом, которое в тот вечер цветом и формой напоминало оловянную миску; на дне, словно брошенный кем-то дукат, лежал месяц.

Я одиноко сидел под деревом и слушал, как у меня за спиной шумит лес. Поодаль, на лугу, собралась ватага девчат и парней, в том числе Йожка Грегуш и Яно Запоточный. Я думал, что придет и тот щеголь с усиками, но его нигде не было видно.

Ждали, собственно, одну Магдалену. Все остальные уже собрались. Я пристально глядел по сторонам, с нетерпением ожидая ее появления. Без нее терял для меня всякий смысл и