Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

— ЖИДКИЙ АЗОТ ТЕЧЁТ В МОИХ ВЕНАХ, ОСТУЖАЯ МОЙ МОЗГ!!! ТАКИЕ, КАК ТЫ, МНЕ НЕ РОВНЯ!!! — юная некромагичка резко рванула пронзённую вражеским оружием руку в сторону, одновременно проклятием замыкая нервы противницы на чистой, дистиллированной боли. Разумеется, та не не смогла удержать меч и мгновенно его лишилась. — НЕ ТЫ!!! Я ТУТ АЛЬФА-САМКА!!!

Эффект от последнего выкрика смазался, когда Броня вдруг осознала, что не может сделать новый вдох. Всё же, прежде чем выпустить своё оружие, неприятельница успела разродиться последним заклинанием.

Безродная тут же поспешила прижать культю к груди, чтобы инициировать процесс дыхания “вручную”. Это дало бы время, столь необходимое для осознания сути проклятия, диагностики и исправления последствий. Однако, обрубок уткнулся в треснувшую бронепластину, специально сконструированную так, чтобы мешать магии оказывать хоть какое-то влияние на владельца.

В сознании уже начала зарождаться паника: невозможность насытить кровь кислородом пугала сама по себе, а тот факт, что проклятие — намеренно или же случайно — сработало на выдохе, лишь подливал масла в огонь.

Мощным волевым усилием Броня подавила желание поддаться животному страху. Она закрыла глаза и начала перебирать в голове все известные ей формулы, так или иначе связанные с дыханием, и сразу же осознала, один немаловажный факт, разом делающий всё проще и сложней

“Последний рубеж”, помимо всего прочего, контролировал ритмику вдоха и выдоха. Формула всё ещё должна быть активна, но результат, почему-то, прямо противоположен ожидаемому. Какой из этого следовал вывод?

Противница угадала, под каким магическим допингом выступает выступает безродная, что так резво скачет, несмотря на все повреждения, и просто вмешалась в структуру работы заклинания. Именно намереная ошибка в формуле приводила к тому, что вместо нормализации дыхания “последний рубеж” попросту его полностью останавливал.

Значит, всё должно прийти в норму после деактивации дефектного допинга. Оставалось только найти способ сделать это, не залазая под кирасу. Времени возиться с застёжками у задыхающейся безродной банально не хватало.

Девушка упала на бок, прижимая культю к плоской стороне всё ещё застрявшего в ладони лезвия меча. В эту игру можно играть вдвоём. Как враг сумел воспользоваться готовой формулой юной некромагички, так и она сейчас могла использовать остатки проклятия противницы.

Вот они. Приятный потусторонний холод, сигнализирующий о присутствии жизни там, где его быть не должно. Никто и никогда не сможет сказать о магическом контуре ничего, кроме того факта, что этот контур, в принципе, существует. Однако, если ты правильно угадала структуру заклинания, если поняла, как в него можно вмешаться, если ты не допустила ошибки ни на одном из этапов подготовки контрзаклинания…

Ты сможешь дышать.

Судорожный вдох наполнил лёгкие кислородом. Жадно открывая рот, девушка пила воздух. Да, именно пила, с той же ненасытностью, с которой хлещет ледяную влагу изнывающий от жары бедолага. Броня вдыхала намного больше, чем было ей нужно, намного чаще, чем ей требовалось. Словно бы она могла, хотя бы в теории, надышаться впрок.

Девичья щека ощутила прикосновение чего-то холодного и шершавого. Слегка напоминающего сухой собачий нос.

Чуть повернув голову, некромагичка увидела змеиную морду и, вместо того, чтобы испуганно вскрикнуть или ошарашенно замереть, взорвалась нездоровым смехом.

— Тебя мне только не хватало! — не беспокоясь более о скрытности, она просто хохотала от души, прикрыв глаза культёй.

Последний барьер пал. Броня уже не могла сдерживаться. Одна за другой на неё обрушились беды. Каждая из них, абсолютно каждая — отведена в сторону. Всего за пару дней несчастная безродная некромагичка оказалась в немилости шляхтича, была вынуждена взяться за ненавистную работу под руководством человека, о существовании которого предпочла бы забыть, вступила в целую череду сражений, столкнулась с необходимостью пытать человека. Её били, в неё стреляли, её швыряли о стены, её вырубали, ей выбивали зубы и отрывали конечности. Её даже лишили простого человеческого права на дыхание.

И она… она всё это прошла. Чтобы здесь и сейчас пасть жертвой какой-то там змеи?

— Вот же я дура! — девушка вновь повернулась к рептилии и без страха поцеловала ту прямо в нос. — Ты же больше не ядовитая! Ты весь яд истратила на предыдущий укус, а нового у тебя ещё нет!

Змея от подобной фамильярности, кажется, слегка опешила, а потому так и застыла в позе, которую человек воспринял бы, как недоверчивый поворот головы в анфас.

— Броня?! — вдруг услышала некромагичка знакомый женский голос. — Вот ты где! Ты в порядке?

— В полном! — весело ответила синеглазка, поворачиваясь в сторону нового действующего лица. Этим лицом, ожидаемо, оказалась Фортуна. В простеньком, но функциональном полном доспехе, с серебристым не то рюкзачком, не то чемоданчиком за спиной. — Вот, лежу! Разговариваю со змеёй. Я так всегда делаю по чётным числам месяца. А ты не знала?

— В тебя что, Дарк вселился? — слечна Штернберк трусцой подбежала к соратнице и с грохотом плюхнула рядом с ней громоздкий кейс, который без магического усиления вряд ли смогла бы с такой лёгкостью таскать на своём горбу. Тяжёлый удар разом стряхнул с металлического короба большую часть дождевой воды. — Не волнуйся, сейчас мы тебя починим. Действовать надо быстро, пока мальчики дерутся.

— Мальчики? — переспросила Броня. — Ты уже поставила Дарка на ноги?

— Да, — ответила целительница, взмахом волшебной палочки заставляя оторванную конечность саму подлететь к месту проведения операции. — Одну его руку слопал “картофельный монстр”, поэтому пришлось делать эрзац. Благо, с тобой так долго возиться не придётся… мамочки!

Фортуна только сейчас заметила поверженную противницу своей пациентки, всё это время смирно лежащей у стеночки, посреди кое-как валяющихся клеток с крысами и хомяками.

— Она… — целительница осторожно указала палочкой на недвижимое одоспешенное тело.

— Нам не помешает, — уверенно ответила Броня. — Мертва. Оторвавшийся тромб привёл к остановке сердца. А ещё, я точно знаю, что ненавижу её, но понятия не имею, за что.

Палочка в руке Фортуны дрогнула.

— Ты… словила берса? Насколько всё серьёзно?

— Не знаю, — небрежно пожала плечами пациентка. — Надеюсь — не очень. За неделю или две должна восстановить, если пойму, что именно потеряла.

По этой причине корсиканцев и называли берсерками. Или берсами. Во время жаркого боя, когда всё внимание концентрируется на чём-то другом, они иногда не разбирают, какие именно воспоминания кидают в топку заклинания. А ведь именно воспоминания делают людей теми, кем они являются.

Броня даже могла с уверенностью сказать, когда именно это произошло с ней: во время финального рывка, когда нужно было одно за другим творить заклинания, но боли для них уже не оставалось.