Возвращение домой.Том 1 - Розамунда Пилчер

— Знаешь, Джудит, я думаю, тебе нужен собственный автомобиль. Тебе уже восемнадцать лет, человек ты сознательный и отственный. И, конечно, ты должна иметь возможность сама ездить куда тебе надо, чтобы не быть обузой для Кэри-Льюисов.

— Правда? — Она не могла поверить своим ушам. — Собственный автомобиль?

— А ты бы хотела?

— О, больше всего на свете, но у меня и в мыслях не было, что вы мне это предложите. Если бы у меня была машина, я бы, честное слово, берегла ее, мыла бы, заправляла и все прочее. И, конечно, ездила. В свое время я так огорчалась, что мама боится водить «остин». Существует так много дивных мест, куда мы могли съездить — сады, маленькие уединенные пляжи. Но мы никогдa никуда не ездили.

— И теперь ты хочешь наверстать упущенное?

— Не обязательно. Но так прекрасно знать, что у меня есть такая возможность. И я могла бы сделать кое-что еще, что уже долгое время не дает мне покоя. У нас в Ривервью работала Филлис. Она нашла другое место в Порткеррисе, а потом вышла замуж за своего молодого человека и уехала с ним в Пендин. Он шахтер, и горнопромышленная компания выделила им жилье — маленький домик, а недавно у них родился ребенок. Я бы очень хотела ее проведать. На своей машине я могла бы это сделать.

— Филлис… Да, я ее помню, она открывала мне, когда я приезжал увидеться с твоей мамой. Улыбчивая такая.

— Она просто прелесть. Из числа моих лучших друзей. Мы поддерживали связь, переписывались, слали друг другу открытки, но не виделись целых четыре года, с того самого момента, как я поступила в «Святую Урсулу» и мы покинули Ривервью. Даже когда я жила в Порткеррисе с Уорренами, мы никак не могли увидеться, потому что единственный автобус в Пендин ходит раз в неделю, а на велосипеде в такую даль не поедешь.

— Смех да и только, да? — посочувствовал мистер Бейнс. — Живем в такой маленькой стране, а частенько не можем навестить друг друга, будто нас разделяют расстояния, как от Земли до Луны, — улыбнулся он. — Свобода, которую машина дает своему владельцу, — это, на мой взгляд, не роскошь, а жизненная необходимость. Но ты сперва должна закончить школу и сдать экзамены в университет, тогда и обсудим это дело. Я переговорю с капитаном Сомервилем.

Этим все пока и ограничилось. Но Джудит глядела вперед с надеждой — она не могла себе представить, что дядя Боб воспротивится.

Теперь ей пришло на ум, что если повезет, то она получит машину еще до того, как отправится в гости к Уорренам, и тогда сможет поехать в Порткеррис за рулем собственного автомобиля, Лавди тоже пригласили отдохнуть в веселом семействе над бакалейным магазинчиком, но она не спешила принимать приглашение: ей нужно было выездить своего нового пони для разных выставок и состязаний. Если же, однако, поставить ее перед соблазном путешествия на их, и только их, автомашине, можно смело надеяться, что она согласится составить Джудит компанию, хотя бы на несколько дней. При мысли о том, как они вдвоем с Лавди мчатся по дорогам графства в двухместном спортивном автомобильчике, у Джудит голова закружилась от восторга, и ей безумно захотелось тотчас же рассказать все Лавди, но та сидела впереди через два ряда, и ничего не оставалось, как терпеливо ждать.

Семнадцатилетняя Лавди тоже навсегда покидала школу. Она сдала экзамен, чтобы получить свидетельство об окончании школы, и ясно дала понять своим многострадальным родителям, что без Джудит в «Святой Урсуле» не останется.

— Но, дорогая, что же нам с тобой делать? — ошеломленно спросила Диана.

— Я буду жить дома.

— Ты не можешь сидеть дома вечно — мхом зарастешь.

— Я могла бы поехать в Швейцарию, как Афина.

— Но ты же всегда говорила, что никуда не хочешь!

— Швейцария не в счет.

— Что ж, ты могла бы… Хотя Афине Швейцария впрок не пошла. Только и научилась, что на лыжах кататься да влюбляться в своих инструкторов.

— Потому-то я и хочу туда поехать.

Диана рассмеялась, обняла младшую дочь и обещала подумать.

Два часа. Какое-то движение в заднем конце зала, и все с облегчением поднялись на ноги. Наконец-то церемония началась. Немножко похоже на бракосочетание, подумала Джудит: море цветов, все расфранчены, матери обмахиваются листками с текстом гимна, вот-вот белым лебедем вплывет в зал невеста под руку со своим отцом. Так сильна была эта иллюзия, что, когда в проходе между рядами во главе небольшой процессии показался епископ, Джудит так н ждала, что сейчас грянет орган, наполняя зал величественными звуками какой-нибудь токкаты.

Но не было, разумеется, никакой невесты. Вместо нее на возвышении заняли свои места члены президиума. Епископ выступил вперед и произнес короткую молитву. Все уселись. Ритуал пошел своим чередом.

Речи. (Председатель правления что-то вяло бубнил, тянул резину, казалось, он никогда не закончит, а вот речь мисс Катто была живой, короткой и местами даже забавной — несколько раз по залу прокатывался добродушный стихийный смех.)

Вручение наград. Джудит надеялась, что ей дадут грамоту как лучшей по английскому среди выпусниц, — и получила. А потом ее вызвали получать награду за отличные успехи по истории — приятный сюрприз. Оставался заветный кубок святой Урсулы.

Джудит уже одолевала зевота. Она прекрасно знала, кто получит кубок — примерная Фреда Робертс, которая вечно подлизывалась ко всем учительницам.

— Данная награда, — звонким голосам объявила мисс Катто, — ежегодно вручается выпускнице, которая, по мнению большинства преподавателей, больше всего дала школе. Имеются в виду не учебные успехи, а три ценнейших качества, три ключевых «о»: одаренность, ответственность, обаяние. И победителем этого года становится… Джудит Данбар.

Джудит только рот разинула, не смея поверить собственным ушам. Кто-то из соседей толкнул ее в бок, и она зашагала на негнущихся ногах получать престижную награду.

— Молодец! — поздравила ее с сияющей улыбкой леди Бизли. Джудит приняла кубок, сделала неуклюжий книксен и под гром аплодисментов вернулась на место, пылая, точно маков цвет.

Потом пришла очередь школьного гимна. Учительница музыки, давно уже сидевшая наготове за фортепиано, ударила по клавишам, весь зал встал, и разом грянувшие восемь сотен глоток чуть не обрушили потолок.

Духом кто крепок и смел.

Бед нестрашится,

Пусть выберет славный удел:

Господу следовать тщится.

Музыка всегда волновала душу Джудит, вызывая смешанное ощущение печали и радости. Завершалась целая эпоха в ее жизни, и она знала, что отныне знакомые слова великой поэмы Беньяна[45]навсегда соединятся в ее памяти с этим мгновением: жаркий солнечный день, цветочный аромат, слаженный хор голосов. Она не могла понять, что вдруг захлестнуло ее существо — счастье или печаль?