Соавторы - Александра Маринина

Но насчет удовольствия он обломался. Настроение у него былохорошее, недавно принял дозу и готов был всех любить, поэтому способность ксопротивлению как-то подутратил и уже через два часа непринужденной беседыначал колоться. А чего напрягаться-то зазря? Кражи по той хате за ним нет, ну,спер фигурку, прихватил по привычке, уж больно красивая, так ей цена - трикопейки, такой размер ущерба даже малозначительным назвать стыдно, а по статьеза незаконное проникновение в жилище много не дают и даже на зону неотправляют, ограничиваются условным сроком. И вообще он сейчас под кайфом, егодопрашивать нельзя, любой адвокат потом вцепится, да его и не допрашиваютвовсе, так про-" сто беседуют, а под протокол да по трезвянке он ничего нескажет, грамотный уже, ученый.

Поэтому он поломался пару часов и рассказал про мужика,который нанял его проникнуть в квартиру и установить прослушку. Нет, фамилииего Мишаня не знает, назвался Анатолием, но соврал, наверное. И адреса незнает. А вот машину запомнил, потому как видел неоднократно и даже сидел в нейкакое-то время. И номер запомнил, даже не запомнил, какая там у наркоманапамять, а записал на бумажку на всякий случай, вдруг мужик слиняет и денег незаплатит Он подробно и с известной долей юмора поведал, как "выпасал"хозяина квартиры и бабку-домработницу, выясняя их режим и выбирая наиболееудобное для проникновения время; как проверял наличие сигнализации; какприкидывал, через какую дверь удобнее проникать, с парадной лестницы или счерной, и почему остановил свой выбор на двери черного хода.

- Я гляжу - бабка черным ходом совсем не пользуется, ихозяин тоже, я и подумал, что если подбором ключей работать, так никто потом незаметит, если замок чуть-чуть заедать станет. Правда, была опасность, что дверьизнутри на щеколду закрыта, но попытка не пытка, времени было достаточно, чтобыв случае чего потом с парадной лестницы войти. Но ключ легко подобрался, тамникаких хитростей с замками не было.

Рыло так вошел во вкус повествования, что даже рассказал,как обследовал кухню, через которую пришлось проходить: очень есть хотелось, ана плите стояла кастрюля, он крышку снял - там борщ; залез грязными руками,вытащил кусок мяса на косточке и съел тут же, а косточку в карман сунул, чтобследов не оставлять. Остановился возле витрины, углядел фигурки, одну украл.

А чего? Красивенькая. Деньги понадобились - толкнул за сторублей, все навар.

- Следов не оставлять, - проворчал Сергей Зарубин. -Тоже мне, гений преступного мира. Ты на руки свои посмотри. Ты их когда мыл-тов последний раз? На них грязи больше, чем в помойном ведре. Борщ-то прокис. Тыгрязными руками в него залез, он и прокис. Знаешь, какой хай бабка та подняла?Милицию вызывать хотела, боялась, что кто-то их отравить собрался. Кому ключ отчерного хода давал?

- Никому, - быстро ответил Мишаня. - Вот ей крест,никому.

- Да брось ты, - махнул рукой Сергей, - и так уже всерассказал. За ключ-то тебе точно ничего не будет, ты ж его не украл, тактолько, знанием поделился, мол, вот этот ключ к этому замку подходит.

- Да не давал я его никому, ты чего, начальник!

- Слушай, Рыло, я с тобой утомился донельзя. Если тымолчишь про ключ, значит, подозреваешь, что дело нечисто, а может, и проготовящееся убийство знал. Это плохо, тут можно неприятности схлопотать. Аежели ты мне все как на духу выкладываешь, стало быть, ни о чем не догадывался,и совесть твоя чиста, и ты вообще не понимаешь, почему это надо скрывать. Ну?Понимаешь, почему надо от милиции скрывать, что у тебя попросили ключ от тойквартиры?

- Не, - честно признался Рыло, который в такой длиннойфразе почти сразу запутался и действительно ничего не понял.

- Тогда рассказывай.

Выходило, что надо рассказывать. Правда, как-то непонятновыходило, но ведь так сложилось, что он, Рыло, ответил на вопрос - и сразуполучилось, что придется рассказывать Под кайфом логика, которая никогда небыла его коньком, давалась Мишане совсем туго.

- Да все тот же мужик и попросил. Вернее, не попросил,а денег дал в обмен на ключ. Типа купил, что ли.

- Много денег-то? - поинтересовался Зарубин.

- Да ну… На две дозы.

В сопровождении все тех же оперативников Мишаня Шарылосъездил домой и среди кучи беспорядочно набросанного барахла вперемешку смусором нашел-таки бумажку, а точнее - пустую пачку из-под сигарет"R1", на которой записал номер машины. Имя и адрес владельца сталиизвестны минут через десять после этого, а еще через час Вячеслав и ЕлизаветаБоровенко сидели в кабинете у следователя. Вернее, у следователя сидел муж, а сего женой беседовал в соседней комнате Зарубин.

Супруги Боровенко не ожидали, что все закончится так скоро итак бесславно. Оба прочли в своей жизни немало книг, в том числе и детективных,и каждый раз недоумевали, когда преступники начинали признаваться в содеянном.Зачем? Глупость какая-то. Сиди себе, молчи или твердо стой на заранеезаготовленной легенде, не отступай ни на шаг, и никто никогда твою вину недокажет.

Они думали, что это легко. Как же они ошибались…

***

Уголовное дело по факту обнаружения трупа журналиста ИгоряНестерова было возбуждено больше года назад и через несколько месяцевприостановлено. С одной стороны, вроде бы никаких сомнений в его самоубийствене было, и записка предсмертная наличествовала, и заключениесудебно-медицинской экспертизы свидетельствовало о том, что Игорь Нестеров ушелиз жизни добровольно. Выбросился из окна одиннадцатого этажа. Но в самоубийствожурналистов общественность, особенно пишущая, верит неохотно, и пухлый томуголовного дела был забит письмами, обращениями и протоколами допросов коллегпо перу, в которых утверждалось: Нестерова убили, не сам он выбросился, помоглиему. Не простили громких разоблачений, хотели воспрепятствовать дальнейшей публикацииуже собранных материалов.

Свидетельства и ходатайства звучали убедительно, ведьНестеров вел в еженедельной газете рубрику под названием "Неоконченнаяпьеса для механического правосудия", в которой писал о злоупотребленияхработников правоохранительных органов - милицейских, прокурорских, судейских.Не обходил вниманием таможенников и налоговиков. В общем, всем досталось.Никаких фамилий и городов не называл, подавал материалы в виде пьесы спродолжением, то есть произведения художественного и никого ни к чему необязывающего, но реакция на его сочинения порой была самая что ни естьсерьезная Пусть фамилии другие, пусть город не назван, но описание внешности,манера говорить, а главное - сами злоупотребления, частенько переходящие впреступления, были самыми настоящими и - для кого надо - узнаваемыми. В рядеслучаев ушлые и догадливые местные начальники проводили проверки и выводилиподонков на чистую воду, после чего следовало либо увольнение, либо - что хуже- уголовное дело. В других случаях обходилось, но непонятно было, насовсем лиили только до поры до времени.