Служители темных сил - Терри Брукс

Все изменилось через каких-нибудь десять секунд. В ответ на очередной вопль протрубил боевой рог — его хриплый рев раскатился над равниной. Рука Инча легла на рукоятку «Флечетта», сорвала его с плеча и опустила к бедру. Он не хотел стрелять, зная, что в следующее мгновение Тролли устремятся за ним в погоню. Но у него может не оказаться выбора.

Кричали все громче, а Троллей, сбегающихся к горящей палатке, становилось все больше. Инч понимал, что ему и девчонке необходимо любой ценой как можно быстрее добраться до вездехода, если они хотят уцелеть. Но до бронетранспортера было еще далеко. Он ускорил шаг. Девочка скользила рядом с ним молчаливой тенью, изо всех сил стараясь не отстать от него. «Крутая девчонка! — одобрительно подумал он. — При таком маленьком и хрупком теле она обладает железным характером».

Внезапно дорогу им загородили несколько Троллей, повелительно вскинув руки. Он отмахнулся и сердито выкрикнул им ругательства на их родном языке, и, к его изумлению, они послушно отступили в сторону. Инч поспешил дальше, не давая себе труда оглянуться, пытаясь всем своим поведением показать, что торопится по важному делу и что ему не следует мешать. Это тактика оправдывала себя, но, когда они достигли периметра лагеря и Инч уже видел смутные очертания своего вездехода вдалеке, к нему вдруг с обеих сторон устремились часовые. Он закричал на них и замахал руками, но на сей раз Тролли не отступили.

Толкнув девчонку за свою спину, он поудобнее перехватил «Флечетт», направил ствол на Троллей, стоявших слева, и нажал на спусковой крючок. Очередь изрешетила двоих часовых на месте, а он развернул ствол вправо и уложил еще троих. Выстрелы прозвучали оглушительно, и в сыром воздухе повисла резкая вонь сгоревшего пороха.

— Бежим! — крикнул он девочке, подталкивая ее к краулеру.

Смысла притворяться больше не было. Игра закончилась. Со всех концов лагеря к ним мчались Тролли. Впереди их ждал краулер, и часовых подле него видно не было. Над головой у Инча просвистели несколько стрел, за спиной слышались громкие крики погони. Он не стал оглядываться. Он бежал за девчонкой, прикрывая ее, как щитом, собственным телом.

В спину его больно клюнули несколько стрел, заставив сбиться с шага. Бронежилет и толстая кожа уберегли его от ранений, но если хотя бы одна из стрел попадет в его незащищенную голову…

Когда они оказались у вездехода, Инч резко развернулся и выпустил короткую очередь в набегающих Троллей. Ближайшие преследователи повалились на землю, остальные бросились в разные стороны. Он быстро набрал на пульте код доступа, открывающий двери броневика и отключающий систему безопасности, втолкнул девчонку внутрь и сам прыгнул вслед за ней. Чавкнула, закрываясь, дверца, и он запустил двигатель.

В мгновение ока их обступили Тролли. Они принялись стучать по броне, пытались разбить стекла своими тяжелыми копьями. Инч ответил им издевательским хохотом. Пальцы его летали по панели управления, добавляя мощности двигателю и включая турбонаддув. Вездеход рванулся вперед, расшвыривая в стороны Троллей, как соломенных кукол. Броневик трясся и подпрыгивал на неровностях почвы, а Инч гнал его прочь от лагеря, двигаясь на юг. Потом он собирался повернуть на восток, к горам, за которыми лежала долина.

Инч вел тяжелую машину в ночь, оставляя позади лагерь Друджей и его обитателей. Они еще пытались преследовать его, их неясные силуэты едва можно было различить сквозь пелену дождя, но это была безнадежная попытка. Ими двигало лишь отчаяние, и вскоре голоса преследователей стихли вдали. Но Инч не стал притормаживать, а упорно гнал вездеход на прежней скорости, напряженно глядя вперед, чтобы не угодить колесом в яму или канаву и не сломать ось. Он намеревался побыстрее оторваться от погони, и только когда отъехал на приличное расстояние, замедлил ход, чтобы перевести дух и оглядеться.

Инч бросил короткий взгляд на девочку. Она округлившимися глазами смотрела прямо перед собой, вцепившись обеими руками в сиденье и вжимаясь спиной в его спинку. Он только теперь сообразил, что ей еще никогда не приходилось видеть ничего подобного. Машина наверняка казалась ей порождением магии.

Он вдруг рассмеялся, несмотря на всю серьезность ситуации.

— Не бойся! Теперь мы в безопасности!

Через несколько мгновений вездеход тяжело содрогнулся под ними и развалился на части.

В Арборлоне события также развивались непредсказуемым образом.

Прошло три дня с тех пор, как Мистраль Беллороус призналась, что хранит у себя Эльфийские Камни, считавшиеся пропавшими, и заявила, что намеревается передать их внучке, а Фрина Амарантайн до сих пор не могла решить, что теперь ей следует предпринять. Поначалу ее охватил гнев и она заявила бабке, что Камнями должен владеть ее отец, а не она. В конце концов, он король, значит, они должны принадлежать ему. Да и что она станет делать с ними? Она не считала себя достаточно взрослой, к тому же не имела никакого опыта обращения с магией. Так что со стороны бабки было неосмотрительно решиться передать Эльфийские Камни ей.

Бабка не перебивала ее, позволяя выпустить пар, и лишь молча сидела рядом. Но когда Фрина наконец выдохлась, старая дама спокойно посоветовала ей вести себя, как подобает взрослой женщине, и постараться быть похожей на свою мать. После этого она стала ей кое-что объяснять. Эльфийские Камни не предназначались только и исключительно тому, кто в данный момент сидел на троне короля Эльфов. Право обладания столь могущественной магией не передавалось по наследству — его следовало заслужить. Эльфийские Камни попали к Кирисину Беллороусу потому, что он дал клятву сделать то, что было необходимо для спасения его народа от полного уничтожения армией демонов и для возрождения магии, некогда бывшей неотъемлемой частью жизни Эльфов. Он выполнил свое обещание, но те, кто завладел Эльфийскими Камнями после него, сбились с пути праведного. Они слепо уверовали в то, что долина, приютившая их, будет всегда защищена от внешнего мира, следовательно, магия, заключенная в Эльфийских Камнях, стала слишком опасной. Они, как и в прадавние времена, полагали, что магия необходима была Эльфам в эпоху Фэйри и что в их мире для нее нет места. Поэтому неудивительно, что она вновь ослабела, зачахла.

Мать Фрины считала иначе, но отец не поддержал ее, посему в годы его правления о магии почти забыли. Да, Эльфы по-прежнему использовали ее для исцеления земли, но это было делом привычным, да и такое магическое воздействие было совсем слабеньким. В намерения тех, кто передал Эльфийские Камни Кирисину Беллороусу, не входило превращение магии в жалкое и полузабытое орудие. Будь мать Фрины жива, этот разговор вообще не состоялся бы, Эльфийские Камни были бы переданы ей. А теперь они достанутся Фрине — не потому, что она была дочерью своей матери, а потому, что обладала силой воли, которой недоставало ее отцу, а именно сила воли требовалась сейчас для того, чтобы Эльфы смогли выжить.

Разговор закончился ссорой, и Фрина в бешенстве убежала во дворец, разгневанная тем, что бабка посмела сделать ее соучастницей своих хитроумных интриг.