Последняя воля Нобеля - Лиза Марклунд

Зазвучали гудки — первый, второй… четвертый, пятый…

Биргитта обычно подходила к телефону сразу, поэтому Аннике была уже готова отключиться, когда на другом конце провода взяли трубку.

— Алло?

— Биргитта? Здравствуй, это Анника Бенгтзон из…

Из трубки послышались безудержные рыдания.

— Биргитта? — встревоженно спросила Анника. — Что с тобой? Ты слышала о Ларсе-Генри?

Животные, — с трудом проговорила Биргитта Ларсен. Было похоже, что она плачет уже несколько часов.

— Животные? — переспросила пораженная Анника.

Профессор громко высморкалась в трубку и несколько раз тяжело вздохнула.

— Все мои подопытные животные убиты, — сказала она дрожащим голосом. — Кто-то убил их прошлой ночью.

Анника живо представила себе ряды плексигласовых контейнеров, в которых белые и черные мышки устраивали гнезда из тряпочек и возились с коробками из-под яиц.

— Кто-то убил? Как?

— Мышам свернули голову, а кроликов и крыс забили до смерти.

— Господи, кто же мог это сделать?! — воскликнула Анника.

— Полиция подозревает одну из организаций защиты прав животных, но я в это не верю. Никто не знает, где находится лаборатория с виварием. Никто не взламывал замки, и убиты были только мои животные. А Ларс-Генри? Ты слышала? Это же ужасно!

— Это я его нашла, — сказала Анника.

Биргитта снова высморкалась.

— Да-да, мне об этом сказали. Правда, что он был обезглавлен?

Анника с трудом сглотнула.

— Ты не против, если я приеду? — осторожно спросила она.

— Нет-нет. Почему бы тебе и правда не приехать?

Анника положила трубку и пошла к столу Спикена, волоча за собой тяжеленную сумку.

— Я поеду в Каролинский институт, — сказала она, — а писать буду дома.

Редактор, не подняв головы, хрюкнул в ответ что-то невразумительное.

— Мне хотелось бы знать, получу ли я деньги на бензин. Я езжу по редакционным делам на своей машине, — сказала Анника.

Спикен удивленно воззрился на нее.

— Не понял намека.

— К кому мне обратиться? — не унималась Анника.

Он пожал плечами и протянул руку к зазвонившему телефону.

— Можешь ездить на велосипеде, — сострил он, — или плавать. Да, слушаю, Спикен… Добрый день, черт возьми, я слушаю…

В воздухе висел надоедливый моросящий дождь, когда Анника остановила машину возле «Черного лиса». Дул холодный, порывистый ветер, раскачивавший верхушки деревьев. Как ни странно, но пахло осенью.

Неужели лето уже кончилось? — подумала Анника.

Она вышла из машины и пошла в отдел Биргитты Ларсен, в красивое здание «Астры». У крыльца ее пропустила к двери группа студентов.

— Расскажи мне все. — Биргитта выдвинула из-под стола стул, когда Анника вошла в ее светлый кабинет с предупреждением о радиоактивности.

Профессор биофизики проплакала все утро, но сейчас держалась молодцом, хотя эта бравада давалась ей с большим трудом.

— Полицейские сюда приезжали? — спросила Анника, садясь на стул. — Что они говорят по поводу убитых животных?

— Меня уже допросили, — ответила профессор. — Сейчас полицейские в лаборатории. Так что случилось вчера?

— Я поехала в загородный дом Свенссона в Фогельброландете, чтобы задать ему несколько вопросов, — заговорила Анника.

— А, я поняла, — сказала Биргитта Ларсен и положила на стол пакетик с печеньем. — Зачем ты это сделала?

— Мне показалось, что в субботу что-то произошло, и захотелось выяснить, что именно, — ответила Анника, жестом отказавшись от печенья. — Что-то произошло на самой встрече, или во время семинара, или в буфете. Произошло какое-то событие, повлекшее за собой убийство Эрнста, а потом и Ларса-Генри. Думаю, что и убийство животных из той же цепи.

— Ну хорошо, — Биргитта Ларсен вытерла пальцы о халат, — но я все время была там и не заметила ничего необычного. Что же могло случиться?

В тоне женщины слышалось какое-то фальшивое оживление. Но было видно, что нервы ее натянуты, в глазах плескалась тревога.

— Это я хотела бы узнать от тебя, — сказала Анника.

— О, но я ничего не знаю, — произнесла Биргитта, глядя на шоколадное печенье.

Анника, доверившись своему инстинкту, наклонилась к Биргитте.

— Биргитта, — произнесла Анника, глядя в глаза женщине, как она делала, когда разговаривала с не в меру расшалившимся Калле, — ты что-то от меня утаиваешь. Ты не рассказываешь мне о Каролине, и думаю, ты сама панически боишься того, что знаешь. Эрнст мертв, Ларс-Генри тоже мертв, и ведь ты знаешь, как они умерли.

Кто-то убил их и надругался над телами. Этот человек забил его гвоздь в глаз Ларсу-Генри, а вторым гвоздем пробил горло и вбил в позвоночник. О чем это тебе говорит?

Анника продолжала не отрываясь смотреть Биргитте в глаза, наполнившиеся страхом и слезами.

— О боже мой… — простонала Биргитта Ларсен.

— Теперь еще убиты твои животные, и о чем это тебе говорит, Биргитта? Это предостережение, не так ли? Что ты знаешь, что важное ты знаешь о ком-то?

Профессор несколько раз моргнула, потом закрыла лицо руками и расплакалась.

Анника терпеливо ждала, когда Биргитта успокоится.

— Это не имеет никакого отношения к происходящему, — сказала Биргитта Ларсен, взяв себя в руки. — Это было так давно, об этом знали только я и Кари — это касалось только нас, — и только мы…

— Что? — спросила Анника.

Биргитта тяжело вздохнула и безвольно опустила плечи.

— Я бы не хотела, чтобы это стало достоянием гласности. Это может омрачить память о Каролине и повредить моей работе.

Говорила Биргитта спокойно, почти по-деловому.

— Ты — мой источник, — сказала Анника, — твои права защищены законом. Я не могу ничего писать без твоего разрешения.

Биргитта Ларсен кивнула, комкая в пальцах носовой платок.

— Мне нелегко об этом говорить, — произнесла она после долгого молчания. — Ведь я молчала целых двадцать лет.

Анника молча слушала.

Профессор закрыла глаза и снова умолкла, собираясь с мыслями.

— Мировое признание пришло к Кари после того, как ей удалось развить открытие Худа и Тонегавы, обнаруживших гены иммуноглобулинов, — заговорила Биргитта. — Статья Каролины была опубликована в «Сайенс» в октябре 1986 года. После этого ее назначили профессором и избрали в Нобелевскую ассамблею.

Анника кивнула. Это было ей известно.