Тайны Космера - Брендон Сандерсон

не особенно нравилось, как все сложилось. Оказывается, все это время Белым Лисом был этот щеголь Теополис? Бедная Сайленс. Наверняка натерпелась страху, когда наткнулась на его пещеру и его самого внутри, всего иссушенного.

— Говорят, Теополис потратил последние силы, чтобы убить Честертона и затащить внутрь, — продолжил Эрнест. — И иссох, не успев добраться до своей серебряной пыли. Это очень в духе Белого Лиса — переть напролом к вознаграждению. Нескоро мы увидим такого же охотника.

— Нескоро, — согласился Даггон.

Конечно, лучше бы парень сохранил шкуру. О ком теперь травить байки? Не самому же платить за пиво.

Из-за соседнего стола поднялся какой-то парень в засаленной одежде и, пошатываясь, вышел на улицу. Всего полдень, а уже навеселе.

Что за люди. Даггон покачал головой и поднял кружку:

— За Белого Лиса.

Эрнест с ним чокнулся:

— За Белого Лиса, самого гнусного ублюдка, какого видел Лес.

— Пусть его душа обретет покой, — добавил Даггон. — Слава Запредельному, Лис решил, что мы не стоим его времени.

— Аминь, — согласился Эрнест.

— Впрочем, еще остается Кровавый Кент. Тот еще мерзавец. Молись, чтобы он тебя не раскусил, дружок. И нечего смотреть на меня такими невинными глазами. Это Лес. Здесь каждый что-нибудь да натворил, о чем другим знать не следует…

Послесловие

Эта история началась, когда мы с Джорджем Р.Р. Мартином подписывали книги для фанатов. Он спросил, пишу ли я малую форму.

Я ответил, что малая форма у меня в основном большая, и он пригласил меня поучаствовать в одной из его антологий, а это настоящая честь. Их с Гарднером Дозуа антологии — своего рода топ-лист для авторов фантастики. Сейчас Джорджа больше знают по его романам, но в нашей отрасли он всегда славился редакторскими навыками. (Кстати, Гарднер столь же знаменит, так что получить приглашение от них — своего рода привилегия.)

Я долго размышлял о характере антологии «Смертельно опасны». Я беспокоился, что все истории будут стереотипными, а женщины в них опасны на один лад (к счастью, это оказалось не так). Мне не хотелось писать очередное клише о роковой женщине или женщине-солдате, этаком мужике с грудью.

Как еще можно быть опасной? Я с самого начала решил, что главной героиней моей истории станет мать среднего возраста. Мир Тренодии был уже полностью выстроен, поскольку я знал, что он важен для Космера. Я поместил историю туда. Когда я изучал генеалогию для религиозных целей и наткнулся на женщину по имени Тишина, последний кусочек головоломки встал на место.

Кому придет в голову назвать дочь Сайленс? Такое по-пуритански красивое имя не подходит для большинства миров, но для Тренодии вписалось идеально. (Когда-нибудь кто-нибудь вытянет из нас, как по-настоящему зовут Нажа.) Из этого семечка выросла вся история.

Пара интересных заметок. Во-первых, правила поведения с призраками основаны (в общих чертах) на еврейских традициях касательно того, что можно и нельзя делать в шаббат. Айзек, наш неутомимый картограф, назвал планету Тренодия (он же дал имя Нажу). Сцену с мужчинами на постоялом дворе Сайленс два-три раза едва не вырезали: даже Гарднер был настроен скептически, когда начал читать повесть. В конце она себя оправдывает, поскольку переводит повествование к Сайленс и закольцовывает всю историю. Мне кажется, без этой сцены не обойтись, однако это означает, что повесть начинается далеко не с самого сильного эпизода.

В будущем вы, скорее всего, прочитаете другие истории по этому миру.

Система Дроминад

В Космере много обитаемых планет, до которых пока не добрались осколки. Жизни, чувства и убеждения людей, разумеется, важны независимо от планеты, но лишь немногие из таких планет имеют значение для Космера в целом.

Во многом это обусловлено тем, что возможность посетить планету (по крайней мере, в физической реальности) зависит от перпендикулярностей. Перпендикулярность позволяет перемещаться из Шейдсмара на саму планету. Если в мире нет перпендикулярности, его можно изучать из когнитивной сферы, но нельзя посетить.

Как правило, перпендикулярности возникают благодаря присутствию на планете осколка. Концентрация такого большого количества инвеституры в когнитивной и физической реальностях создает точки отклонения, в которых возникает что-то вроде туннелей. В этих точках физическая материя, когнитивная мысль и духовная суть сливаются воедино, и путешественник скользит между реальностями.

Наличие на планете перпендикулярности (в физической реальности она часто принимает вид бассейна концентрированной силы) — признак присутствия осколка. Вот почему Первая от Солнца так интересна.

В системе под названием Дроминад три замечательные обитаемые планеты с развитыми человеческими обществами (в обитаемой зоне есть и четвертая планета). Это уникально для Космера, с Дроминадом может соперничать только Рошарская система, но там одна из планет населена исключительно щепками.

На всех четырех планетах господствует вода. И на одной из них, первой планете, есть перпендикулярность.

Я так и не выяснила, откуда она взялась. Осколка в системе точно нет. Непонятно, что происходит, разве что это подсказка к событиям прошлого. Вероятно, где-то на планете есть и инвеститура, но у меня еще не было возможности исследовать Первую от Солнца лично. Территория вокруг перпендикулярности чрезвычайно опасна, и немногочисленные экспедиции, отправленные из Сребросвета, так и не вернулись.

Шестой на закате

В глубине вод охотилась смерть. Закат видел, как из темной синевы приближается гигантская тень шириной с полдюжины лодок. Сердце забилось сильнее, и он поискал взглядом Кокерлии, крепче сжав весло.

К счастью, пестрая птица сидела на своем обычном месте на носу лодки, подняв лапку и лениво покусывая коготки. Кокерлии опустил лапку и распушил перья, словно вовсе не замечая опасности в глубине.

Закат затаил дыхание. Он всегда так делал, когда не везло наткнуться на подобную тварь в открытом океане. Он не знал, как они выглядят под водой. И надеялся, что никогда не узнает.

Тень почти достигла лодки. Косяк тонковиков, проплывавший поблизости, выпрыгнул из воды серебристой волной. Спугнутые рыбешки дождем посыпались обратно. Тень продолжала плыть в том же направлении. Тонковики — чересчур мелкая добыча, чтобы привлечь такого хищника.

А вот те, кто в лодке…

Тень проплыла прямо под ними. Сак на плече у Заката тихонько защебетала: похоже, вторая птица почувствовала опасность. Во время охоты тени полагались не на обоняние и зрение, а на ментальное чутье. Закат снова посмотрел на Кокерлии — его единственную защиту от чудовища, способного проглотить суденышко целиком. Он не подрезал Кокерлии крылья, но в такие моменты отлично понимал, почему другие моряки предпочитали авиаров, которые