Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

А потом, когда скинут в небытие Первого, настанет черёд самого Старостина.

— В самое ближайшее время обстоятельства могут круто измениться, и речь пойдёт о существовании нашей организации как таковой, пусть даже и в нынешнем полуподпольном режиме. Или мы сегодня принимаем решение, или будем обречены ещё не один год приноравливаться к обстоятельствам, не в силах их изменить.

Салин сквозь дымчатые стёкла внимательно следил за реакцией Решетникова. На лице Решетникова застыла дежурная ёрнически-простецкая маска. Любой другой не смог уловить ни малейшего признака волнения, но Салин, проработав бок о бок с Решетниковым не один десяток лет, отлично знал, что именно это застывшее выражение и есть вернейший знак того, что Решетников готовиться принять судьбоносное решение.

— Рисково, Виктор, — наконец, произнёс Решетников.

— Есть другие варианты?

Решетников сцепил руки на животе, закрутил большими пальцами, словно перематывал невидимую нить.

— Почему бы не закинуть наши материалы Филатову? Если он побывал в логове Карнаухова, то, хе-хе, представляю, как у него отвалилась челюсть.

— Хочешь доверить другому сыграть нашими картами?

— Нет, это я так. В порядке обсуждения. За тебя беспокоюсь.

— В смысле?

— Сломать такого бизона один на один…

— Думаешь, меня на такое уже не хватит?

— В тебе я уверен. В Старостине — нет. Как там говаривали самураи? «Непобедимость — в тебе самом, возможность победить — в твоём противнике».

Салин снял очки. Кончиком галстука протёр стёкла.

— Мы постарели, друг мой. Стали путать необходимую осторожность с непростительной слабостью.

— Ты отдаёшь себе отчёт, почему он именно тебя вытягивает на встречу?

— Конечно. — Салин слабо улыбнулся. — Вовсе не потому, что я, как и он, членствую в каком-то там президентском совете. Это лишь «легенда» для встречи, впрочем, достаточно удачная. Из всех наших сейчас наиболее уязвим я. Как так вышло, я подумаю на досуге. Стечение ли это обстоятельств, пагубное стечение, или чётко структурированная последовательность обстоятельств, результировавшаяся в моё нынешнее положение, об этом я подумаю несколько позже. Если будет время… В настоящий момент надо исходить из главного фактора — я жёстко подставился. Забросить на меня информашку Филатову он может с таким же успехом, как и мы на него. Никому не хочется, чтобы Филатов заявился к нам с ревизией, так? Значит, сработает закон отрубания концов. Моя голова висит на волоске. На это он и будет давить.

Решетников изобразил на лице максимум сочувствия, но не мог не задать вопроса:

— И как ты сам оцениваешь его шансы?

Салин водрузил на нос очки.

— Я слишком стар, Павел Степанович, чтобы предавать. Ну сколько мне осталось?

Решетников не нашёл, чем возразить, и чем утешить.

— Павел Степанович, будь любезен, дай знать нашим, что решение надо будет принять непосредственно после встречи. — Салин помял левый бок. — Чувствую, времени раздумывать у нас просто не осталось. Завтра утром Старостин выйдет на трибуну своего «Движения». Это — контрольный срок. Или я уже ничего не понимаю в стратегии.

Решетников откинулся в кресле.

— Иными словами, ты предлагаешь Большой сбор?

— Именно.

— Придётся попотеть…

Раньше было просто. В большом зале особняка, притаившегося за известным зданием на Старой площади, собрались бы все двенадцать кураторов направлений и их помощники. Тогдашний Красный Инквизитор поставил бы вопрос, всё проанализировали бы его с позиций курируемых направлений и вынесли бы решение. Сейчас собрать Большой Капитул означало сдёрнуть с мест вкраплённых в узловые точки бюрократической пирамиды, надёжно законспирированных и хорошо залегендированных людей. Троих пришлось бы вывозить с дач, где они отсиживались до поры в демонстративной отставке. Так светиться можно лишь в крайних обстоятельствах.

Салин понимал, что его собственная безопасность и будущность были лишь картами в Большой игре. Парадоксально, но до конца этой игры доживут не все, разрабатывавшие её стратегию и предлагавшие тактические решения.

— Как бы ни было трудно, Павел Степанович, в полночь на моей квартире должен собраться Большой Капитул. В полном составе. Организацией сбора займись немедленно и только лично.

Под языком вдруг опять сделалось кисло от медицинского привкуса слюны. Салин достал платок и сплюнул липкую слизь.

Глава 15

Фараон

Старостин, привычно недоверчивый, поймал себя на том, что всё больше и больше проникается симпатией к Якову. Свободно небрежный в одежде, а бородку какую неухоженную завёл! И почёсывать её абсолютно не стеснялся, Яков демонстрировал полное отсутствие комплексов и снобизма «учёного мужа». Улыбка открытая, заразительная. В индуски чёрных глазах то чехардят весёлые бесенята, то вдруг распахивается такая бездна, что страшно заглянуть. Старостину он почему-то представлялся весёлым в красочной нищете рикшей, познавшим все тайны Веданты, проштудировавшим все тома Махабхараты, но так и оставшимся самим собой. Груз знаний не давил ему на сердце.

И ещё, оказалось, что Яков великолепно чувствует скрытый ритм встречи и умело под него подстраивается. Стоило Кочубею послать Старостину очередной тревожный взгляд, а видеть его Яков не мог, как он сразу же, сломав ритм, быстро закончил фразу.

Яков достал из портфеля пять чёрных папок и разложил их веером на столе.

— Конечно, это вторично по отношению обсуждавшейся проблеме, но если мы уже закончили с теорией… Разрешите, Иван Иванович? — Он дождался утвердительного кивка Старостина. — Тогда я перейду к специальной, скажем так, части. Нами отобраны пять кандидатур. Естественно, было больше, но мы произвели необходимый отсев. Все пятеро идеально подходят для воздействия. Но! — Он отодвинул две папки. — Эти двое, фамилии нам неизвестны, мы работали с кодированными именами, хотя… Да бог с этим! Так вот, эти двое по личным гороскопам к настоящему времени выпадают из общего планетарного ритма, что в значительной мере уменьшает вероятность их адекватной реакции на воздействие. Эффекта «вождения воли», мы, разумеется, добьёмся, но гарантировать стопроцентной управляемости, с точки зрения потребного нам результата, я не берусь.

— Тут может быть стоит пояснить специфику… — включился было Холмогоров.

— Со спецификой я знаком, — резко обрубил Старостин.

Сейчас он полностью настроился на Якова.

«Этот молодец, если мне не изменяет чутьё, способен всё запороть или всё вытащить на себе. Странно, пока не