Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова

с ещё ранее, в 1688–1692 гг. бежавшими из России раскольниками. В последствии, после присоединения Кубани к России, казаки-некрасовцы переехали в Турцию, где прожили 250 лет, сохранив верность православию старого обряда, русский язык, песни, обычаи петровских времён, но также симпатии к «старому турчину», т. е. к «доброму старому времени» Османской империи. В 1962 году они вернулись на родину, поселившись главным образом в Ставрополье[1352]. После разгрома шведов под Полтавой 27 июня 1709 года Мазепа бежал со своими сторонниками в Турцию. Из потомков ушедших с ним 2 тыс. запорожцев на территории Османской империи в Добрудже в 1775 году была создана Задунайская Сечь. Но в 1828 году почти все задунайские запорожцы вернулись на родину. Лишь немногие из них остались, приняв ислам[1353].

Толчком к политике переселения горцев Северного Кавказа в Турцию, активно проводимой российским правительством в первой половине 60-х годов XIX века, послужило движение мухаджиров, существовавшее на Кавказе и прежде, но особенно усилившееся после пленения Шамиля[1354]. Семантическая нагрузка слова «мухаджир» (иногда встречается транскрипция «махаджир») претерпела определённые метаморфозы во времени. Первоначально этим термином обозначали сподвижников пророка Муххамеда, ушедших с ним из Мекки в Медину в 622 году хиджры (по арабски «хиджра» — бегство, перемещение), отсюда «мухаджир» — в буквальном смысле «переселенец»[1355].

Интересно, что для удержания чеченских масс в повиновении руководство имамата Шамиля использовало разные способы. Одним из наиболее интересных и в то же время тесно связанных с присвоением чеченских земель мероприятий являлось поселение в Чечне «мухаджиров». Эти последние представляли собой эмигрантов (чаще всего дагестанцев), ушедших от притеснений царизма к Шамилю. Таких мухаджиров имам расселял в Чечне, рассчитывая этим путём создать прочную базу для подавления всяких проявлений недовольства со стороны чеченской крестьянской массы. Однако и это средство оказывалось в конечном счёте далеко не всегда действенным. Репрессии, проводимые имаматом выливаются в форму военных постоев и параллельно решают проблему снабжения постоянной армии. Имамат мобилизует дагестанские войска «тавлинцев» против чеченского крестьянства[1356].

Фактически между различными формами вынужденной массовой миграции существует тесная связь. Люди, которым угрожает обязательное переселение на их родной земле, часто ищут убежище в качестве беженцев в соседних регионах. Таким образом, одно перемещение часто вызывает другое, усиливая тем самым человеческие страдания[1357].

Начальник Терской области М.Т. Лорис-Меликов был сторонником решительных, крутых и беспощадных мер для наведения порядка на Северо — Восточном Кавказе после завершения многолетней войны. «Тогда, — писал он, — чеченское население необходимо было сбить в одно место. Население это, отрезанное на плоскости от гор казачьими станицами, не осмелилось бы более грозить нам восстанием и не избегало бы самого бдительного надзора»[1358]. Одной из главных политических акций российского правительства по подчинению себе горских племён было переселение их с гор на плоскость и укрупнение поселений в стратегически важных пунктах путём соединения мелких аулов в крупные[1359]. Таким образом, ещё в начале 50-х годов XIX века плодородные равнины по течению реки Терек были освобождены под заселение их казаками. Переселение аулов, столь удобное в административном и стратегическом отношениях, произвело целую социальную революцию внутри жизненных систем горских народов. В Чечне власти нередко уничтожали целые сёла, чтобы заставить их жителей переселиться на плоскость. Особенно тяжёлым для чеченцев было переселение, предпринятое в декабре 1860 года, во время сильных морозов. 120 семей горцев, не имевших возможности укрыться в лесу зимой, были переселены в течении двух дней на плоскость, а их жилища разорены войсками. Всего М.Кундухов переселил на плоскость 177 чеченских семей[1360]. В новых районах поселений земли отводились правительством только во временное пользование без определения их количества и границ. Жителям гор приходилось приспосабливаться к плоскостным условиям хозяйствования. Очень часто случалось так, что начальство передвигало аулы с места на место в силу административной необходимости. По свидетельствам очевидцев, «…во всей Чечне не осталось не одного аула, ни одного двора, который по несколько раз не переселялся бы с одного места на другое»[1361].

В то же время самостоятельное передвижение горцев по области было ограничено «Положением о сельских (аульных) обществах», утверждённое наместником Кавказа 30 декабря 1870 года. Жители, приписанные к сельскому обществу, не имели права без согласия соответствующего общества переезжать на постоянное место жительства не только в другой район, но даже и в соседнее село. В докладной записке М.Т. Лорис-Меликова, поданой начальнику Главного штаба 14 июня 1863 года, чётко была обозначена перспектива переселения чеченского народа: «…вопрос, куда девать чеченское население, может иметь только одно решение — обмен туземных земель на казачьи. Сунженские полки без особого затруднения променяют свою безводную и безлесую землю, подверженную частым неурожаям и засухе, на плодоносную плоскость Большой Чечни»[1362]. Я.Абрамов прав, когда он пишет: «…не гениальный план заселения казаками занятых горцами местностей и изгнание последних из гор является следствием разбоев горцев, а, наоборот, самые разбои являлись следствием „гениального“ плана»[1363].

Основой любого локализующего механизма является установление связи индивида с землёй, чаще всего с землёй, как сельскохозяйственным ресурсом. Кроме того, как показало время, властные структуры в землях, населённых не только и исключительно казаками, а как казаками, так и крестьянами, технологически более устойчивы, не смотря на трения между представителями двух этих сословий (а отчасти и благодаря этим межсословным трениям)[1364]. Чтобы окончательно избавиться от «неудобного» населения, руководство Терской области предложило горцам переселиться в Кубанскую область. Однако вскоре среди чеченцев стали циркулировать слухи о незавидном положении переселенцев на Кубани и миграция в этом направлении прекратилась довольно быстро[1365]. Горные чеченцы продолжали покидать свои родные аулы, а те из них, которые не соглашались селиться на равнине, в окрестностях Моздока и других городов, лежащих по Тереку и Куме, уходили в Турецкую Армению по несколько сот семей, конвоируемых русскими солдатами[1366].

В истории встречается немало примеров совпадения интересов враждующих сторон. После завершения Кавказской войны произошло определённое совпадение интересов правящих кругов Петербурга,

Стамбула, горской светской знати и горского духовенства, которые объединёнными условиями способствовали эмиграции горцев с Северного Кавказа в Турцию[1367]. Русское правительство давно уже решилось во чтобы то ни стало удалить непокорных горцев с их родины. Политика России, хотя и настойчивая, не была, однако, кровожадной. Этот факт признавал даже английский посол в Петербурге лорд Непира. Как только император России получил известие о трудностях и страданиях переселенцев, он в телеграмме наместнику Кавказа распорядился «отыскать средства к облегчению участи эмигрантов»[1368]. Летом 1864 года М.Т. Лорис-Меликов прибыл