Война на море, 1939-1945 - Фридрих Руге

Обе боевые группы, которые вмешивались в ход военных действий не только в районе Туккума и Сворбе, но и близ Мемеля, Кранца, Пиллау, в Данцигской бухте и у Кольберга, не потеряли при этом ни одного корабля, но встретили очень сильную оборону. Когда Готенгафен находился уже в руках русских, на рейде «Хела» в «Z-34» попала торпеда, выпущенная торпедным катером, и этот корабль с трудом добрался до Киля. О каких-либо других успехах советских торпедных катеров известно не стало. Зато 3 немецких торпедных катера под командованием капитана 3 ранга Клозе потопили в ночном бою 2 катера из флотилии, в которой их было 9, и доставили в свою базу пленных. Среди последних находился и командир советского отряда.

«Т-3» и «Т-5» погибли у Хелы, подорвавшись на минах, а «Т-34» — в средней части Балтийского моря. «Т-36», который подорвался на мине, был затем потоплен авиационной бомбой, «Т-10», находившийся в доке в Готенгафене, был выведен из строя бомбой[119]. Старый «Шлезвиг-Гольштейн» был 18 декабря 1944 г. потоплен бомбой на мелком месте в Готенгафене, после чего его взорвали, равно как и «Шлезиен», который 4 мая 1945 г. подорвался на мине у Свинемюнде. «Кельн», находившийся на верфи в Вильгельмсгафене, был выведен из строя воздушным налетом 30 марта 1945 г., «Шеер» перевернулся 9 апреля 1945 г. в Киле, когда 30 марта в него попали бомбы. «Лютцов» затонул 3 мая 1945 г. на Свине, где в него попали бомбы самого тяжелого калибра, и был взорван. 9 апреля 1945 г. «Хиппер» получил повреждения при воздушной бомбардировке Киля, на «Эмдене» возник пожар, и оба они были взорваны. В момент окончания войны для действий на море оставались пригодны только «Принц Ойген» и «Нюрнберг», которые поставили в Северном море и Скагерраке ряд минных заграждений, несколько эсминцев и миноносцев и около 400 подводных лодок[120].

Несмотря на усиление минного наступления англичан, корабли охранения держали открытыми морские пути в Западной и Центральной Балтике, которыми можно было пользоваться до конца. Потери оставались в нормальных пределах, причем части их можно было бы избежать, если бы экипажи всех кораблей держали себя по-военному.

С вторжением врага в Германию освободившийся личный состав флота был сведен в три морские дивизии, части которых выполняли различные боевые задачи. Они сражались мужественно и вследствие недостатка опыта борьбы в полевых условиях понесли тяжелые потери. При этом погиб вице-адмирал Шойерлен — командир 2-й дивизии.

В целом следует отметить, что без поддержания последними остатками германского флота господства на Балтийском море население и армия понесли бы неизмеримо большие потери. Катастрофы с «Гойя», «Густловым» и «Штойбеном» остались единичными случаями; более 99 процентов эвакуированных были снова доставлены на сушу невредимыми. Еще в самые последние дни, которые гросс-адмирал Дениц спас для Востока в ходе переговоров о капитуляции, боевые корабли различных классов доставили на Запад многие тысячи людей, эвакуированных из Курляндии и с Хелы.

В противоположность японскому флоту, который под натиском врага оказался в конце войны обреченным на бездействие и был вынужден дать разбить себя в гаванях, германский военно-морской флот сумел на последнем этапе борьбы успешно вмешаться в ход военных действий на Балтийском театре и частью замедлить падение плацдармов, частью вовсе предотвратить его. После неудовлетворительного периода отсутствия успехов и неудач в полярных морях флот еще раз показал, чего может достигнуть небольшое, но хорошо управляемое и более или менее обученное соединение, действуя в самых тяжелых условиях, без авиации, в узком морском пространстве, против сильного, но непривычного к морю противника.

Что касается действий военно-морского флота на протяжении всей войны, то относительно оперативных и технических деталей могут быть разные мнения. Однако едва ли можно отрицать, что маленький флот сделал больше, чем можно было от него ожидать.

Море не изменило своего характера великой магистрали, война на море осталась борьбой за морские коммуникации. основы стратегии остались такими же, какими они были в любую историческую эпоху. Однако быстрый прогресс техники в области двигателей, а также средств связи и вооружения оказал большое влияние на оперативное искусство и тактику.

На первых стадиях своего развития эта техника ограничивала подвижность армий и флотов. На суше до сих пор не удалось достигнуть той оперативной свободы, которой пользовались конные армии, например, Чингис-хана. Это объясняется отчасти тем, что первый механический двигатель — паровая машина — был использован только будучи привязан к железной дороге, отчасти же и тем, что на суше можно применять лишь сравнительно небольшие по размерам транспортные средства. Правда, за последние десятилетия двигатель внутреннего сгорания придал известную мобильность на суше как орудиям войны, так и транспорту, однако они не могут сравняться радиусом действия с морскими судами, а потому остаются более зависимыми от снабжения.

Флоты парусной эпохи использовали в качестве двигателя ветер; военные корабли конструировались таким образом, что они большей частью могли производить ремонт и возвращать себе мореходность с помощью средств, имеющихся в обыкновенных портах, а в случае нужды — даже и вдали от обитаемой земли. Дальность их плавания зависела от состояния запасов питьевой воды и продовольствия, а продолжительность его достигала многих недель и даже месяцев. Операции в океанах были делом само собой разумеющимся, и под защитой господства на море целые армии переправлялись через эти океаны и решали участь материков.

Первые корабли машинного периода могли, не считаясь с ветром, менять курс в открытом море, но были чрезвычайно зависимы от запасов топлива и технического состояния своих машин. Они могли взять с собой уголь самое большее на несколько недель, бункеровка в море была затяжной и рискованной, а при сильном волнении вообще исключалась. Хотя вскоре машины были усовершенствованы настолько, что на них стало возможно положиться, флоты оказались привязанными к своим базам в гораздо большей степени, чем в парусную эпоху.

В период между наполеоновскими и обеими мировыми войнами порой имели место передвижения флотов через весь мир, как, например, военный поход 2-й русской эскадры из Балтийского моря к Цусиме в 1904–1905 гг. или мирное кругосветное плавание американского линейного флота в 1907–1909 гг., но пополнение запаса топлива при этом было сопряжено с большими усилиями. Примечательно, что в конфликтах, происходивших за эти «спокойные» сто лет, ни одно морское сражение не произошло за пределами прибрежной полосы и окраинных морей. Гегемония Англии зиждилась в такой же мере на ее сильном флоте, как и на базах, которые она своевременно закрепила за собой во всех морях.

Использование жидкого топлива, которое с 1900 г. применялось во все возрастающем масштабе, явилось решающим шагом вперед, ибо его можно было перекачивать из хранилищ или с другого судна. К тому же при переходе на Дизеля потребление топлива значительно сокращалось, а дальность плавания возрастала по сравнению с пароходами. Германский военно-морской флот первым осознал это и уже в 1910 г. заказал дизеля экономического хода для линкоров. До 1914 г. влияние этого еще не ощущалось. Действия немногочисленных германских крейсеров, находившихся за границей, сильно тормозились необходимостью частых и отнимавших много времени бункеровок, и они вскоре были уничтожены противником, располагавшим благословенными базами. Подводные лодки, приводимые в движение дизелями, несмотря на свои малые размеры, явились первыми подлинно океанскими военными кораблями; они могли оставаться в море помногу недель кряду и действовать во всей Северной Атлантике.