Казино "Шахерезада" - Брайан Фриман

Бони вздрогнул как от удара.

– Пожалуйста, Клэр, не нужно…

– О, прости, папочка, за то, что я демонстрирую твое грязное белье. Похоже, ты смущен?

– Клэр! – Бони умоляюще посмотрел на нее.

Клэр напоминала в этот момент акулу, которая, почуяв кровь, устремляется на рану.

– Ты отлично знаешь, что этот подонок со мной сделал.

Серена не понимала, о ком говорит Клэр, но по ошеломленному лицу Бони сразу догадалась, что тот человек ему известен.

– Произошло страшное недоразумение.

– Что?! – вскричала Клэр. – Недоразумение? Значит, это я виновата? Спровоцировала его? Ложь!

Бони вскинул руки и протянул их к Клэр.

– Я просто не мог поверить, что он на такое способен.

Клэр отступила и яростно швырнула пистолет в бассейн. Раздался негромкий всплеск, и пистолет исчез в мутной воде.

– Он изнасиловал меня! – завизжала Клэр.

– Клэр, мы не можем обсуждать наши семейные дела сейчас, здесь.

– Да-да, конечно. Это же повредит твоей репутации. Разрушит созданную тобой империю. Да и ему тоже повредит. Несомненно. Какой ужас – ты выгораживаешь мерзавца, обесчестившего твою дочь.

– Прости меня.

– У тебя был выбор – я или он. И ты выбрал его. Он для тебя был всем. Всем, что ты делал, всем, чем ты занимался… Поэтому ты всегда защищал его.

– Мы уже беседовали на эту тему, и ты сказала мне, что понимаешь ситуацию, – отозвался Бони.

– Разумеется, тогда я ничего не просила, понимая, что вся твоя жизнь – цепочка лжи. Стоило одному звену лопнуть, и все бы рухнуло. Ты бы все потерял. Более того, ты оказался бы в тюрьме. И я замолчала. Ведь я была послушной девочкой, да? Я не говорила тебе, какие кошмары мучили меня по ночам. Зачем расстраивать папочку? Я молчала, хотя от одного вида его физиономии меня тошнило. Молчала ради тебя, чтобы спасти от позора.

– Ведь десять лет уже прошло, Клэр, – напомнил Бони. – Что я сейчас могу сделать? Как исправить положение?

– Никак ты его не исправишь. Никогда. Но ты можешь хотя бы раз в жизни сказать правду. Расскажи про Амиру.

Бони выглядел ошарашенным.

– Я не стану говорить о ней.

– Почему? Ты ничего не должен Блейку? Хорошо. Но передо мной у тебя долги есть.

– Да. Только ты, пожалуйста, не спрашивай меня о ней. Не спрашивай.

Серене казалось, что Клэр вот-вот взорвется от возмущения. Если бы у нее в руках было сейчас оружие, она бы пустила его в ход и убила Бони. Либо застрелилась бы. А скорее всего покончила бы и с ним, и с собой. Клэр отвернулась, плечи задрожали, она расплакалась.

Бони закрыл глаза. Слова дочери, разбередившие старую рану, причиняли ему мучительную боль.

– Это он, Клэр, – тихо произнес Бони. – Он убил Амиру.

Клэр резко обернулась и покачала головой:

– Нет. Не верю.

Бони вздохнул:

– Он. Тогда-то все и началось. Между нами. Я понял, что создал Франкенштейна.

– Мики? Убил Амиру?

Лицо Бони исказилось, словно он раскрыл ящик Пандоры, брошенный ему Клэр, и все таившиеся там демоны, выскочив, кинулись в разные стороны. Имя прозвучало как выстрел.

Серена принялась лихорадочно вспоминать.

– Мики, – прошептала она Страйду. – Где мы о нем слышали?

Клэр приблизилась к Бони и отвесила ему хлесткую пощечину, такую сильную, что старик покачнулся.

– И ты, зная, какое это чудовище, оставил меня с ним? Попросил с ним прогуляться?

– Прошло столько времени, Клэр. Я думал, он изменился. Полагал, что ему можно доверять.

– Он и теперь значит для тебя больше, чем я. После всего, что случилось. Неудивительно, от него многое зависит. Весь твой бизнес. Новый проект «Ориент». Он – краеугольный камень твоей империи, выстроенной на лжи, насилии и смерти.

– Хватит, Клэр!

Ее губы презрительно скривились.

– Нет, папочка, Мики не краеугольный камень, не самая большая твоя тайна, а мельничный жернов, который вот уже сорок лет висит на твоей шее. Да и на моей тоже, только поменьше.

Бони удрученно кивнул:

– Да, он еще здесь, Клэр. И поэтому изменить ничего невозможно.

– Неправда. Будет суд над Блейком, и тогда выплывут все ваши делишки. Твои и твоего ублюдка Мики. Все узнают правду об Амире.

– Я этого не допущу.

– Ситуация вышла из-под твоего контроля, папа.

– Нет, Клэр, – устало возразил Бони. – Ничего из-под моего контроля не вышло и не выйдет.

Он медленно вытянул из заднего кармана брюк пачку дорогих европейских сигарет, достал одну и сунул в рот. Затем выудил зажигалку «Зиппо», бензиновую, старомодную.

– Ничего, – повторил он.

Бони чиркнул зажигалкой и, несмотря на сильный ветер, прикурил. Он не загораживал крошечное пламя, но ветер не гасил его. Казалось, сама природа не способна противостоять его желаниям.

Неожиданно Блейк, стоявший на выступе, обхватил каменный полукруг и смешно замахал руками, как марионетка. Его глаза расширились. Серена увидела, что по груди Блейка начало расползаться алое пятно. Затем, извиваясь по нему, вниз потек тонкий ручеек. В следующее мгновение по дворику прокатилось эхо еще одного выстрела. Блейк сложился пополам, побледнел, качнулся назад и исчез за стеной в затяжном падении на расстилавшуюся под ним автостоянку.

Страйд сознавал, что с отчетом о событиях, происшедших на крыше, у них с Сереной возникнут проблемы.

Как ни крути, а там, формально, на месте преступления, были произведены выстрелы, в результате которых погиб преступник. Каким бы отвратительным он ни был, а имел место самосуд, ну или, мягче, сознательное убийство. Дело пахло служебным расследованием, судом и изгнанием со службы.

Подобного развития событий Страйд никак не ожидал.

Сохилл прибыл к отелю и лично руководил осмотром места преступления и расследованием, начавшимся с того, что лейтенант приказал никого не пускать наверх. Затем он подошел к Бони Фиссо, а не к своим детективам, и о чем-то беседовал с ним минут двадцать. Встретились они как старые добрые друзья, сопроводив приветствия похлопыванием по плечам. Страйд счел это дурным знаком. Вскоре Сохилл приказал одному полицейскому отвезти Клэр домой. Серена удивилась, ведь по идее за безопасность дочери Бони формально продолжали отвечать они со Страйдом. Клэр бросила в их сторону жадный взгляд, остановилась, но сопровождавший ее офицер, подхватив под локоть, увлек к выходу.