Тимиредис. Запад и Восток - Надежда Кузьмина

— Твоей вины тут нет. Ты её не задевала, не дразнила, на конфликт не набивалась. Скорее она решила, что ты окажешься лёгкой жертвой. И она сама должна, если и впрямь потеряла Дар, осознать, почему так произошло, и просить прощения у бога магии. Думается мне, если он захочет, то всё вернёт. А ты не вмешивайся, если не попросят. Не твоё это дело. И помощи она пока не заслужила.

Наверное, Тин права. Ладно, хватит о Дайре, интереснее узнать о другом…

— Тин, а ты уже четыре месяца замужем. Тебе нравится?

Сестра почему-то покраснела до ушей, а потом смущённо кивнула.

О подробностях я спрашивать не стала, всё равно ничего не скажет.

Спать я легла поздно, на душе кошки скребли. Покрутившись так и эдак, наконец устроилась. Прикоснулась, как обычно, к амулету: «Спасибо, Шон!» Закрыла глаза… и меня ущипнули за нос.

«Подвинься, оляпка! Что у тебя за манера появилась — дрыхнуть по диагонали?»

Мрак? Шон? Какая разница — я рада обоим. Хотя, очевидно, сейчас это Шон.

Настроение сразу подпрыгнуло. Схватив чудо в перьях, потянула к себе под одеяло, а то замёрзнет. Но зачем он прилетел?

«Чувствую, как тебе кисло. Знаешь, у меня тоже так было. Однажды один парень, выпускник Белой башни, я его и не знал толком, так, шапочное знакомство, чуть не погиб, пытаясь повторить мой эксперимент. Я вроде и ни при чём был… а вина мучила. С тех пор учу очень осторожно и только тех, в ком уверен. Почеши!»

Угу. Обняв птицу, осторожно стала перебирать пёрышки на голове, поглаживать надклювье. Ворон вытянул шею, устраиваясь у меня на руке поудобнее.

«Не улетай, хорошо?»

«Спи, оляпка!»

«А чем кончилось с тем магом?»

«Эльфы вылечили».

Улыбнулась: «Хорошо».

Идиотские идеи бессмертны. Каждое поколение открывает их заново.

Н. Г. Давила

Сила Дайры, и прежде небольшая, уменьшилась до способности зажечь слабенький светлячок. Росс провёл с ней беседу, но сумел ли что-то втолковать, я не знала. Меня Дайра теперь обходила по дуге, мы только кивали друг другу издали. А старостой этажа стала Рин, которая смотрела на всё исключительно спокойно и требовала только, чтобы никто никому не мешал учиться и нормально отдыхать.

Я решила, что всё не так плохо, — Дианур не отнял Дар совсем, а только приглушил. Наверное, бог ждёт, что белобрысая задавака осознает ошибку и попросит прощения. Но даже если Дайра будет просто заниматься, качая резерв, как это делали мы, то, возможно, со временем восстановится своими силами. Хотя об Академии речь теперь точно не идёт.

Но случай с Дайрой меня отрезвил. Отчего я решила, что Дианур добрый? Скорее своенравный и самовластный. Пока ему всё по вкусу или интересно, ведёт себя вежливо. Но всё равно смотрит на людей сверху, как на комаров каких. Вон меня тогда во сне силой подчинить пытался. И подчинил бы, если б не зарычавшая драконица и Шон. А сейчас почему ласковый? Потому, что разглядел во мне личность, или потому, что за мной присматривает Мать Всех Драконов, ссориться с которой человеческим богам не с руки, и Шон, который и впрямь способен реанимировать того Гильширамма из давно почившего и забытого пантеона? Если бы не это, стал бы Дианур со мной церемониться? Или просто щёлкнул по лбу, и я б побежала за ним собачонкой?

Что же мне с этим делать?

А что я могу? Только быть очень вежливой — и о-очень осторожной.

Ас тоже был напряжён. О Диануре мы упоминали только в его или моей комнате, где чувствовали себя в безопасности, и называли его не иначе чем «тот бог». Потому что когда произносишь имя — зовёшь. Мы звать не хотели. Ставили не реже, чем раз в неделю, свечи в часовне, выказывая уважение… и всё.

А вот с Ларишей я разговаривала, почти как с Тин. И, казалось, та слушает… А иногда даже хихикает.

Моя пещера уцелела. И запасы металлолома тоже. Похоже, спасло драгоценные железяки то, что я проковыряла боковую нишу. Я просушила обледеневшие стены и восстановила щит, державший тепло, потом, подумав, добавила ещё один, пропускающий лишь меня, Аскани и Шона. Такое я творила впервые, так что морочилась с настройками на ауры долго. Шон сказал, что для первого раза сойдёт, но вообще только аур недостаточно, их можно подделать.

Но теперь при любой возможности я сбегала «к себе», как я звала пещеру, чтобы спокойно подумать, глядя на море, и поработать. Пора было браться за сокола, потому как куча перьев в бронзе потребует уйму времени для отделки. Первым порывом стало постараться сделать птицу максимально живой, но потом до меня дошло, что как раз в этом случае такое будет неверным. Ведь я должна сотворить символ, эмблему, а не просто сокола. Олицетворение отваги, силы, стремления к высоте. Точность и верность деталей нужны, но только как добавление, дополнение, а не суть. А сутью станет взлёт в небо.

Пока я находилась на стадии «морок так и сяк кручу, сделать сокола хочу». Потом выберу три лучших варианта и покажу Асу, посоветуюсь.

Ещё хотелось как-то использовать выловленные на отмели жемчужины. Те были прекрасны. Как написано в книге об эльфийских драгоценностях: «Северный жемчуг более плотный и гладкий, сияет своим собственным светом и по оттенку зовётся серебряным». Как придумаю достойное применение такой красоте — займусь.

Прорубь мы таки ж проковыряли. Прямоугольную, аккуратную, точно такого же размера, как первые две. Вышли, точнее, вылетели из окон на дело в полночь, пробурили дырку, нырнули и дальше действовали из-под воды, не зажигая даже светлячков. Куски льда утаскивали под припай. Управились меньше чем за час и были жутко горды результатом — на снегу на сто локтей вокруг не осталось ни следа!

Сианург засёк содеянное сразу. Подошёл на линейке к нам, прислонютым друг к дружке, уставился в упор, подождал реакции, не дождался, ухмыльнулся, вернулся к мачте и зычно объявил: «Благодаря стараниям адептов тер Ансаби и тер Сани у нас появился водоём для зимнего купания! Следующее занятие у всех классов — зачёт по плаванию!»

Народ взвыл.

Ох, мы ж ничего такого не хотели!

К следующему утру прорубь бесследно пропала — мы потратили два часа, но её заморозили, а поверх навалили огромный сугроб!

Шёл декабрь. Нас занесло снегом по уши, а жизнь снова успокоилась. Два раза в неделю я работала с Шоном в ларранской лаборатории. Магическое зрение и вправду сделало скачок, так что Шон стал аккуратно обучать меня тому, что называл ядерной трансмутацией. Я отрабатывала сброс лишней энергии в магическое поле и мечтала об истинной трансформации, но учитель сказал, что, несмотря на выросший резерв, превращаться мне пока рановато. Вот где-то к лету, если нам всем алтарь Хашурга на голову не упадёт, можно будет начинать.

Один раз я застала Шона, когда тот выходил из дальнего хранилища, того, что за каменной дверью. Не удержавшись, спросила, что там?