Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

– Секс хорошо продается.

Кончики ее пальцев танцевали вдоль строчки рукописного текста.

– «Бледные выпуклости ее заветных наслаждений взывали ко мне. О, как она умоляла меня насладиться их теплыми запретными объятиями…» Если бы серийный убийца решил послать письмо в Плейбой, то он написал бы именно так.

Я взял самое первое письмо. Оно было написано на следующий день после того, как мы обнаружили тело Тары Макнэб на придорожной площадке для стоянки автомобилей. Никаких упоминаний о сексе, грудях или теплых запретных объятиях. В основном все о власти, контроле и о том, какое неуважение проявили к нему газеты, называя Шотландским Мясником. Никакого секса.

Следующее письмо было написано за день до того, как было найдено тело Холи Драммонд. Содержание почти такое же, как и в первом письме. Как и в следующем письме. И в следующем.

– Может быть, у него не только почерк изменился? Возможно, он стал более честным, рассуждая о том, что им двигало?

– Но он же импотент. Он должен им быть, иначе то, что он делает, просто не имеет смысла. Он не может сделать женщину беременной обычным способом, поэтому он должен взрезать ее, чтобы оплодотворить. Власть питает сексуальную фантазию, он сильный и неистовый, он оплодотворяет женщин… – Она украла у меня кусочек картошки. – Почему он не на виагре или еще на чем-нибудь? Почему бы не проконсультироваться со специалистом по эректильной дисфункции?

Я взял тарелку с чипсами, поставил перед ней. Прямо на письмо о Лоре Страхан.

– Если он импотент, как он умудрился изнасиловать Рут Лафлин?

Элис немного пожевала, не меняя хмурого выражения лица. Взяла еще один кусочек картошки.

– Может быть, с эрекцией у него проблем нет, а все дело в общей подвижности сперматозоидов? – Аккуратно выложила на тарелку семь кусочков картошки, бок о бок, как столбы в заборе. Под ними еще два. Взяла пластиковую бутылку с кетчупом и выдавила по капле на первые четыре. И еще одну каплю на первый кусочек во втором ряду.

– Ты что, хочешь, чтобы мы начали с центров репродукции? Проверить, кто из их клиентов совпадает с психологическим профилем? Мы никогда не получим на это ордер.

Вернулся Брэд с подносом. Если он и обеспокоился снимками с вскрытия и снимками мертвых женщин, то виду не подал. Поставил на стол напитки. Вручил Элис свежее чайное полотенце, набитое кусками льда. Улыбнулся:

– Захотите еще что-нибудь – дайте знать, о’кей?

Элис одним глотком опрокинула в себя «Джека»:

– Повторите, пожалуйста, спасибо.

Едва он скрылся за барной стойкой, она высунула язык и хмуро взглянула на листы бумаги:

– «Глубокоуважаемый босс» или «Из преисподней»?

– Только не это.

– Одно с деталями, неизвестными публике, другое с половиной человеческой почки… Когда доктор Дочерти нарисовался с психологическим портретом?

– Точно не помню. Генри не вызывали до тех пор, пока не обнаружили тело Тары Макнэб на придорожной стоянке. Значит, после Холи Драммонд?

Элис сложила в стопку бумаги, фотографии и письма, отложила в сторону, оставив на середине стола информацию по Дорин Эплтон, Таре и Холи.

– Итак, портрет базировался на этих трех жертвах. – Положила одно письмо рядом с фотографией Холи. Другое рядом с фотографией Тары. – А у Дорин письма не было… – Нахмурилась. – Доктор Дочерти полагает, что это из-за того, что она была просто генеральной репетицией, а что, если он не написал его, потому что ему это не было нужно, я в том смысле, что после того, как газеты начали называть его психом и Шотландским Мясником, он должен был защищать свою честь, а до этого он был вполне счастлив, проделывая свои дела втихомолку.

Вернулся Брэд с выпивкой:

– Пожалуйста.

Она опрокинула ее одним махом, заказала еще.

Его улыбка слегка потускнела.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Он снова ушел.

Она отхлебнула лагера:

– А что, если ни одно из писем не принадлежит перу Потрошителя? Что, если два разных человека берут на себя ответственность за то, чего они не делали?

– Думаешь, что письма Потрошителя – фальшивка? Не может такого быть, они проштемпелеваны за день до того, как были найдены жертвы.

– Письма говорят о власти и контроле, и еще – взгляните на меня, я такой особенный. А тела говорят о попытке создать жизнь… – Она взяла пару писем и добавила их к стопке на краю стола. – Убери письма с места действия, и вырисовывается совсем другая картина.

Я плеснул себе в чашку свежего чая:

– Нельзя. Письма приходили, и в них была информация, которую только убийца мог знать.

– Или кто-то из следственной группы.

– Это как? Непонятно кто, да еще с машиной времени? Перенесся на пару дней назад и отправил письмо до того, как мы нашли тело?

Она постучала пальцами по фотографиям из морга:

– Но ведь тела рассказывают совсем другую историю… А что, если… – Нахмурилась еще сильнее. – Что, если письма настоящие и в то же время они – фальшивка? И Потрошитель пишет их не потому, что хочет объясниться, а для того, чтобы запутать следы, в том смысле, что он знает, что мы будем пользоваться ими для того, чтобы его поймать, поэтому он пишет фейковые письма, которые не имеют никакого отношения к тому, что происходит на самом деле, чтобы мы искали совсем в другом месте. – Элис откинулась на спинку стула, улыбнулась мне. Сделала большой глоток из пивного бокала. Подавила отрыжку. – Это он, но он нас обманывает.

– Пффф… Как-то уж очень продвинуто, ты так не думаешь? Мне кажется, серийные психопаты не должны быть такими умными.

Вернулся Брэд, в одной руке порция виски, заказанная Элис, в другой – бутылка «Джека Дэниэлза».

– Давайте я ее у вас оставлю. – Подмигнул: – Скидка для персонала. – Явно надеялся на жирные чаевые.

Элис выпила виски, снова наполнила бокал, потом полезла в сумку и вытащила блокнот и шариковую ручку, а Брэд отошел и стал что-то протирать за барной стойкой.

– Нам нужно переписать психологический портрет с самого начала. Не обращая внимания на письма, сфокусироваться на жертвах, телах и процессе.

Нарисовала на листе блокнота девять прямоугольников, вписала в каждый имя жертвы, соединила их стрелками. Еще линии, над ними – кем работали и возраст. Потом еще линии, на этот раз с ключевыми словами: СЕКС, РАЗМНОЖЕНИЕ, ИЗНАСИЛОВАНИЕ, ЛЮБОВЬ, ГНЕВ, БЕРЕМЕННОСТЬ, РЕБЕНОК, ЛЮБИТЕ МЕНЯ!!!

Начала добавлять пунктирные линии и круги.

– По статистике, он должен быть белым европейцем, к тому же все куклы, которые он вшивал в жертв, розовые, а не черные и не азиатского вида, и совсем не потому, что этнических кукол нельзя купить, я их видела в магазинах. И лет ему по меньшей мере двадцать пять – тридцать, потому что к этому возрасту у него было достаточно времени для осознания того, что он бесплоден, и для работы над своими фантазиями. Он властен, сдержан, нарциссичен, невозмутим и весьма уверен в себе на людях, но наедине с собой или дома, с людьми, которые его знают, он бывает очень робким, и у него часто возникают проблемы с установлением социальных связей. – Элис нарисовала в углу страницы что-то вроде соски-пустышки. – Я понимаю, что это нелогично, но инвертированное социальное тревожное расстройство часто сопровождается мыслями о том, что он все время носит маску, что он может контролировать ситуацию, потому что он – кто-то другой. – Элис плеснула себе еще немного «Джека». – Мгновенно это не происходит, над этим нужно работать – с возрастом развивать контроль над собой, становиться специалистом в сокрытии собственного «я», пряча реального себя в присутствии других людей.