Логово Зверя - Василий Головачев

Волк перемахнул первый пролет свободно, а вот человека встретил необычный прозрачный барьер, который он не смог преодолеть. Впечатление складывалось такое, будто тело уперлось в упругий отталкивающий слой, напоминающий невидимую резиновую пленку. По мере продвижения вперед она растягивалась и начинала все сильнее давить на тело, пока совсем не останавливала идущего. Антон пробовал идти задом, боком, на четвереньках и даже ползком, но все его попытки преодолеть преграду закончились ничем. На четвереньках он прошел больше всего, до третьей ступеньки лестницы, но сил идти дальше не хватило, «резиновый» барьер был сильнее.

Волк вернулся, понаблюдал сверху за усилиями партнера и спустился в коридор, к сидящему с бурно дышащей грудью Антону. Заглянул ему в глаза, повернулся к лестнице, снова оглянулся.

– Я уже пробовал, – сквозь зубы проговорил Антон, однако заставил себя подняться, встал на четвереньки, обнял зверя и направился к прямоугольнику выхода. И чуть не засвистел от избытка чувств, когда невидимая преграда, посопротивлявшись немного, пропустила обоих, окончательно убедив пленника, что везет не только дуракам и пьяницам, согласно старой поговорке, но и бывшим зекам.

Коридор верхнего уровня был шире и выше того, где располагались кельи-камеры подземной тюрьмы. Дверей в его стенах было поменьше, а светильников побольше, и, как и в первом коридоре, никого здесь беглецы не встретили. Волк не стал его обыскивать и обнюхивать, а сразу поскакал по лестнице выше и остановился, оглядываясь, когда до двери в коридор следующего этажа подземелья осталось сделать лишь один прыжок. Антон понял, что впереди их ждут не только чудеса магии, но и люди, служители или охранники храма.

– Подожди здесь, – прошептал он волку на ухо, придерживая его за холку. Осторожно выглянул в коридор и увидел медленно вышагивающую взад и вперед мрачную фигуру во всем черном: черная рубаха навыпуск, черные штаны, безрукавка, сапоги. Примерно так одевались когда-то заводские приказчики, насколько помнил Антон историю России, но видеть подобную моду двухсотлетней давности в современную эпоху было неестественно и странно, будто перед глазами разворачивался какой-то костюмированный спектакль. Но при всем этом Антон знал, что спектакль может закончиться гибелью действующих лиц, и иллюзий насчет нереальности происходящего не строил. Подождав, пока страж (ну и бугай, где только таких выращивают?!) начнет удаляться, он тенью пересек коридор и остановился за спиной бородатого, как и все слуги храма Морока, мужика, не желая бить его в спину, и едва не поплатился за это жизнью. Несмотря на свои габариты и тупой вид, монах учуял чужого и ударил первый, внезапно, как это делают самураи в фильмах, вонзая меч в противника за спиной. Только у этого «самурая» вместо меча была суковатая палка, стреляющая молниями неизвестной энергии.

Если бы Антон не находился в состоянии боевой пустоты, разряд вошел бы ему в живот, но за мгновение до этого Антон почуял опасность и отклонился влево, ровно настолько, чтобы фиолетово-зеленая искра проскочила мимо, слегка задев бок под локтем. Боль при этом была необычной: кожу словно обожгло огнем и одновременно сковало жутким холодом, мышцы на боку свело, шипящая молния пронзила весь коридор и с треском расколола один из грубо обработанных каменных блоков стены.

В тот же миг Антон ухватил выглянувший из-под мышки монаха конец дубинки, рванул на себя, не обращая внимания на волну холода, побежавшую от пальцев к плечу, и опустил дубинку на голову гиганта, успевшего повернуться вполоборота. Раздался глухой хриплый возглас: ох! – гигант схватился одной рукой за голову, второй потянулся к Антону, и тот вынужден был ударить его дважды – по руке и еще раз по круглой, неожиданно маленькой по сравнению с телом, голове. От последнего удара дубинка сломалась, испустив сноп ядовито-желтых искр, монах покачнулся и грохнулся на пол во весь рост, так что вздрогнули стены коридора, а по всему подземелью пошел гул, вызывая отголоски эха.

– Извини, братец, – прошептал Антон, отбрасывая обломок палки, – не надо было начинать разговор со мной в таком тоне.

Мерцая огненными глазами, в коридоре появился волк, обнюхал тело монаха, перегородившего чуть ли не весь коридор, и ткнулся носом в дверь в тупике коридора, более светлую, чем остальные двери, обитую пахнущими смолой планками. Антон подошел ближе, чувствуя, как заколотилось сердце, наклонился к волку.

– Она здесь? Ты точно знаешь?

Зверь оскалился, поскреб дверь лапой, и Антон, не видя ручки, попытался открыть дверь пальцами. Помучившись с минуту, вспомнил о дубинке монаха, подобрал все еще холодный как лед обломок и, напрягаясь так, что заныли незажившие рубцы на теле, подсунул под край двери, используя обломок как рычаг. Дверь с тихим стоном – будто лопнула струна – отворилась, волк шмыгнул в образовавшийся проем, а вслед за ним в помещение проник и Антон.

Эта комната на тюремную камеру не походила. Она была копией спальни хозяйки храма, хотя и убрана попроще, победнее, чем спальня, и не приходилось сомневаться, что здесь жил какой-то высокопоставленный служитель храма, а скорее всего сам сотник.

По углам кельи горели светильники, источая сладковатые возбуждающие запахи. Рядом с одним из них стояло странное дерево, на которое невольно обратил внимание Антон. Ствол этого дерева высотой в полтора метра представлял собой толстый гладкий деревянный столб, а ветвями были десятки ножей самой разной формы и длины, с рукоятями из рога, кости, дерева, металла, пластмассы и керамики, воткнутые остриями в столб. Кроме дерева ножей в комнате находились еще кресло, низкий, вполне современный стеклянный столик и огромная кровать.

Кровать стояла не посередине комнаты, а у стены, отгороженная кисейной занавеской, и на ней без движения лежала Валерия с голой грудью; куртка и кофта на ней были расстегнуты, лифчик отсутствовал, над правой грудью виднелся небольшой плохо заживший шрам.

Волк сразу же подскочил к кровати, зарычал на столик с фруктами, вспрыгнул на мягкое ложе и лизнул женщину в лицо. И произошло чудо: Валерия вздрогнула, открыла глаза, увидела над собой волчью морду, но не закричала от страха, как можно было ожидать, а просто снова зажмурилась, считая, что все это ей снится. Волк спрыгнул на пол, кругами заметался по комнате, обнюхивая все углы, Антон подошел к роскошному ложу, утопая в толстом ковре по щиколотку, и, лишь когда Валерия открыла глаза, вспомнил, что он все еще не одет.

– Антон?! – В глазах женщины протаяли изумление и радость, сменившиеся недоверием, недоумением, озабоченностью и испугом. – Ты… здесь?! В таком… – она хотела закончить: в таком виде?! – но не закончила.

Антон опомнился, отступил, ища глазами, чем бы прикрыть наготу, и увидел брошенную на кресло атласную черную рубашку. Быстро накинул ее на себя, с облегчением обнаруживая, что подол рубахи достает до бедер.

– Что случилось? – Валерия заметила, что она лежит почти раздетой, торопливо застегнула кофту, покраснев под взглядом Громова. – Как ты здесь оказался? – Она приложила руку ко лбу и вдруг вспомнила, глаза ее наполнились ужасом. – Я… меня… здесь был один… но как ты меня нашел?!