Ведьмы Алистера - Дарья Шатил

всё, что бы он ни делал, выворачивалось против него. Что это — судьба? Или, быть может, злой рок? Может, его род был проклят задолго до его рождения, а он и не знал?

Коул никогда не любил сидеть на одном месте. Таким он был самого детства. Ещё в школе он умудрялся протирать штаны на заднице, потому что постоянно елозил ей по стулу. Просидеть целый час в одном положении было выше его сил. Губы тронула лёгкая улыбка, когда он вспомнил свирепый взгляд матери, которая отчитывала его за очередные испорченные брюки. Что он сделал с ними тогда? Протёр? Или порвал, зацепившись за забор?

О, он часто цеплялся за забор. Поэтому Ада и не любила с ним гулять. Она была «идеальной девочкой» — точнее, строила из себя такую. Изо всех сил пыжилась, чтобы казаться верхом совершенства, которым на самом деле не была. Оттого и злилась на Коула, близнеца-оборванца. Он был, как уродливый шрам на лице красавицы — шрам, который нельзя спрятать.

Охотник не выдержал и, встав, вновь подошёл к окну. Машина вернулась — Марта кружилась напротив калитки, пытаясь ровно поставить ту вдоль дороги. За этими попытками было довольно забавно наблюдать: назад, вперёд, чуть влево, чуть вправо, чуть не въехала в соседнюю машину, выехала и попробовала заехать другой стороной — результат тот же.

В итоге сначала открылась задняя пассажирская дверь — из неё выскочила Мегги и понеслась куда-то в сторону дома. Было как-то неожиданно увидеть Маленькую леди куда-то бегущей: такое поведение никак не вязалось с образом, который Коул для себя нарисовал. Вот открылась и передняя пассажирская дверь — вышел мистер Рудбриг. А затем наконец показалась и Марта, выйдя с водительской стороны.

Похоже, шоу закончилось. Мистер Рудбриг занял водительское сиденье и принялся парковать машину плавными, выверенными годами, движениями.

Ключ в замке повернулся, и Коул резко обернулся. На пороге стояла Мегги, всё ещё в зимнем пуховике и шапке, которая немного съехала на бок. Она запыхалась и пыталась немного отдышаться. В руках девочка сжимала темно-коричневую книгу, на вид очень старую.

— Привет, — машинально поприветствовал Коул, удивлённый появлением девочки. С того их первого разговора Мегги ни разу к нему не заходила. — Как дела?

— Хорошо, — сбившимся голосом ответила она.

— Где были?

— Ели пирожные в пекарне «У Бобби», — по-детски честно поведала девочка.

— Мне что-нибудь взяли?

— Марта купила целую коробку эклеров со сливочным кремом, — девочка выглядела слегка пристыженной и неуверенной. — Но я не поэтому пришла.

— А почему? — спросил Коул, слегка выгнув бровь.

— Из-за того, что ты сказал Марте. Ехидна — это же шифр?

— Шифр? — опешил Коул.

— Ну, знак, что ты относишься к ней не так плохо, как раньше. Намёк, что не станешь её убивать. Она, конечно, не поняла — Марта, знаешь ли, никогда не любила мифы, особенно греческие. Помню как-то сказала ей про Ахиллесову пяту, а она посмотрела на меня, как на недоразвитую, и спросила: «Неужели твоего одноклассника действительно назвали Ахиллесом?» Я тогда даже не нашла, что ей ответить.

Коул во все глаза смотрел на свою посетительницу, совсем не понимая, к чему она клонит. Что ж, Марта не любила греческие мифы — и что? Как это связано с маленьким зверьком? А если как-то и связано, то он, наверное, пропустил это мимо ушей. Коул никогда не был особо усердным учеником, во всё вникая только избирательно. И вот теперь чувствовал себя полным идиотом под пытливым взглядом маленькой девочки, которая, похоже, была куда умнее его.

Он прочистил горло и всё-таки спросил:

— Так к чему ты клонишь?

Мегги принялась листать страницы книги.

— Миф про Ехидну и Аргуса. Вот, смотри.

Она развернула книгу, показывая пленнику. Коул был заинтригован. Он подошёл поближе, чтобы разглядеть рисунок рядом с ровным столбцом текста. На нём была нарисована красивая женщина — правда, женщиной она была лишь до пояса, потому что ноги ей заменял змеиный хвост.

— Гера, жена Зевса, невзлюбила Ехидну и потому отправила Аргуса убить её и забрать у той силу. А Аргус в неё влюбился, и она в него — тоже!

Коул бегло пробежал глазами по строчкам, припоминая университетскую программу. Всё же он был не таким уж идиотом.

— А потом она его не приняла таким, каким он был. Аргус обиделся и отправил Ехидну в пещеру, а Гера вдобавок ног лишила. Милая история, — подвёл итог Коул. — То есть смысл шифра в том, что мы стали лучше ладить?

Коул не стал говорить, что у девочки просто фантазия разыгралась, и он имел в виду не мифическую Ехидну и уж тем более не религиозную, а всего лишь маленького зверька.

— Да! И что если Марта тебя не оттолкнёт, то вы подружитесь! — девочка произнесла это, как нечто само собой разумеющееся, кивая в такт каждому слову. — Не переживай, Коул, я донесу до сестры смысл твоих слов. А то она на них обиделась.

В этот момент Коул поменял своё решение и уже собирался сказать, что девочка ошиблась и смысл Марта поняла достаточно верно, раз обиделась, но тут из коридора донеслись тяжёлые и определённо мужские шаги.

— Мегги, что ты тут делаешь? И почему дверь открыта?

Не прошло и минуты, как в дверном проёме показался Алистер Рудбриг. При одном взгляде на него Коул нервно сглотнул: мужчина был просто воплощением праведного гнева.

Девочка заговорщицки подмигнула Коулу, словно их объединяла одна общая и невероятно важная тайна, а затем повернулась к отцу и улыбнулась ему обезоруживающей улыбкой.

— Мы с Коулом обсуждали, какие сладости он любит. Оказалось, он без ума от черничного штруделя.

Мегги соврала и глазом не моргнув — да так, что Коул сам поверил, что без ума от черничного штруделя, который никогда в жизни не пробовал. Жуткое умение. Но, похоже, Алистер на эту удочку не попался. Даже если он и поверил дочери, ярость никуда не делась.

— Я не об этом спрашивал, — отчеканил он, почти не разжимая рук. — Где ты взяла ключ?

— На полке на кухне, — пожала плечами Мегги всё с той же улыбкой. Она совсем не чувствовала себя виноватой. — Вы его всегда там храните.

Этот диалог натолкнул Коула на мысль, что Алистер ничего не знал об их предыдущей встрече, и Коул счёл за благо промолчать и оставить эту тайну при себе. Мегги ведь ничего не сказала, вот и он не должен.

— Немедленно иди вниз, и чтобы я больше тебя здесь не видел.

— Конечно, папочка, — Мегги выглядела, как самая послушная на свете дочь, вот только