Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

раз. В третий — взрезал живот. Вег повёл руку вверх, чтобы сучий выродок, наконец, завопил. Он пытался отбиться, но уже слабел, извивался, делал только хуже. Шатёр слишком далеко, никто не услышит.

После шестого удара Вегард отпустил его. Этого мало, нужно было сломать пару костей, рожу смять в месиво, но на месть не было времени.

Вега ещё немного трясло, будто впервые убил. По привычке он чуть не вытер нож об одежду, но вспомнил указания обернуть лезвие бинтом. Кровь жертвы в обмен на кровь спасённого. Залия обещала, что этого хватит, и лучше бы друидам не соврать.

* * *

Город уже пробуждался, когда Вегард вернулся в госпиталь без сил, но с надеждой. Залия сказала, что Каз в безопасности, через пару дней друиды заберут её в храм, но сейчас тревожить нельзя.

Перед её палатой он остановился. Кто-то там говорил, пусть и очень тихо. Нет, если бы… если бы что-то случилось, комнату бы уже приказали освободить.

Вегард открыл дверь — в лицо ударил крепкий запах медицинского спирта и каких-то ядрёных лекарств. Не ясминины травки, а что-то серьёзное, почти ядовитое, способное слёзы из глаз высекать. На звук обернулись Дакин, каменное изваяние, Ясмина с синяками под глазами и Ариан.

— Как прошло? — спросил он, поднимаясь с постели Казимиры.

Бледный, всклокоченный и с перегаром. Кхилин, ты ещё и нажрался.

Вег сжал его плечо и вытолкал в коридор. Мимо, взвизгнув, промчались медсёстры и пригрозили позвать охрану.

— Эй, ты чего? — Ан выпучил глаза.

Не рассчитав силу, Вег толкнул его к стене, и Ан закашлялся.

— Не появляйся здесь, — процедил Вегард.

— Что я сделал? — крикнул Ан, но Вег уже вернулся в палату.

Когда Каз проснётся, он поговорит с братом. Сейчас кровь слишком громко стучала в ушах, руки слишком тряслись от желания врезать. Ан надоумил Казимиру, не отговорил её, хотя мог, и теперь делает вид, что не понимает, в чём проблема. Удобно прикидываться идиотом, когда остальные тебя не знают.

Когда Каз проснётся, он успокоится и выспится. Когда Каз проснётся, всё снова станет нормально, он сможет выдохнуть.

За годы Вег привык переживать за Ариана. Не бояться, просто быть настороже — где он, в безопасности ли, кто за ним присматривает. Никогда прежде Вег не боялся за кого-то так часто, как за Казимиру в последние дни. А если её найдут ассасины, а если другие старые враги, а она справится одна, во что втянется, какие новые раны получит? Она поела? Она обработала раны? Она придумала новую причину сбежать? Да что с его головой, мамочка он для неё, что ли?

Настороженность держит мышцы в тонусе, как хорошая зарядка. Страх — сковывает по рукам и ногам, слепит и глушит, завладевает всеми твоими мыслями. Голова и взгляд Вегарда всегда должны быть ясны.

Ведьма ты, Каз. А ведьмы должны быть бессмертны.

* * *

Сон и явь смешалась для Казимиры в единый кошмар, состоящий из агонии. Боль жгла жилы, взрывалась в каждой клетке тела, пульсировала в голове, как какой-то заведённый механизм. Хотелось разодрать себе висок и выдернуть его. К счастью, Каз даже век поднять не могла, не то что рук. Кажется, она просыпалась несколько раз, слышала голоса, узнавала, но не понимала слов и проваливалась обратно в красный туман.

Жива? С хера ли? Сколько я проспала?

Попытки с четвёртой Казимире удалось разлепить глаза и даже повернуть голову.

— Э-эй, — протянула где-то поблизости Ясмина.

Каз подалась на звук, но в висках и шее стрельнуло. Нельзя вздрагивать, нельзя морщиться, будет только хуже. У неё большой опыт лежания на больничных койках, Казимира знала, как переносить новые травмы. И как зарабатывать их, чего уж греха таить.

— Привет, соня. — Ясмина показалась справа. Кажется, она даже осунулась, значит, не часы, а дни Каз провела в отключке. — Ты нас всех перепугала.

В горле пересохло, и язык не слушался. Яс, похоже, поняла её, подала стакан воды, поддерживая Казимире голову, пока та пила.

— Кое-кто захочет поздороваться. — Ясмина говорила так ласково, будто даже её интонации могли навредить. — Подожди, я позову. — Она отошла от постели, и Каз больше не видела её, только слышала причитания: — Три дня не отходил, а всё равно пропустил.

Три дня. Ну, не рекорд. Всего на секунду Казимира закрыла глаза, и услышала голос Вегарда. Горячая ладонь коснулась её левой щеки и уха.

Вот он. Под голубыми глазами залегли глубокие мешки, мокрые волосы упали на лицо, с бороды тоже капало. Каз попыталась коснуться его, но тело на команду не отреагировало.

— Привет, — сказал он тихо. Будь в комнате какой-то ещё шум, Каз бы не услышала голоса Вега. Рукавом рубахи он утёр лицо — похоже, умывался, чтобы хоть как-то взбодриться.

— Привет, — прохрипела Казимира и склонила голову, чтобы прижаться к его пальцам. Хоть так.

Что ещё тут скажешь? Что ей жаль? Что он был прав? Что она тупица? Да, пожалуй, всё это и нужно сказать, но Казимира выдавила только:

— Злишься?

На секунду Вегард нахмурился, но мотнул головой и погладил Каз большим пальцем по щеке.

— Нет, — выдохнул Вег с нежностью, которой она прежде никогда от него не слышала. Ни от кого не слышала. Только и нужно-то было чуть не убиться. — Нет, ральсне, я не злюсь. — Он подался вперёд и коснулся губами её лба.

Казимира не знала этого слова — наверняка, ругательство. Она бы поняла, назови он её чокнутой или идиоткой. Главное, чтобы говорил таким тоном, будто готов простить эту дурость, но только в последний раз.

Вегард отстранился, но руку не убрал. Поправил её волосы, улыбнулся, глядя в глаза.

— Тебе сильно досталось, — сказал он с сочувствием, но продолжил уже веселее: — Особенно от природы, она лишила тебя половины мозга. Бедняжка, как столько лет прожила?

Каз бы пихнула его, если бы могла, но оставалось только усмехнуться. Не задевая её, Вег убрал руку и сел на постели рядом. Хоть и слабо, но бионические пальцы уже слушались, здоровые пока не отзывались.

— Шуток успел заготовить, — заметила Казимира.

Он скривился. Морщинки залегли в уголках глаз и между бровями. Нет, он сидел недостаточно близко.

— Три дня без сна — было много свободного времени.

Каз хотела что-то ответить, но в горле снова пересохло. Кашель будто заново вспарывал живот, пришлось звать Ясмину, чтобы она дала какую-то микстуру для горла, порошок от боли и обработала швы.

Когда Яс снова вышла, буркнув что-то про «не мешать», Казимира заговорила первой:

— Я была не права. Это