Повелитель стали - Виктор Зайцев

Дома старейшин враждебных родов определили по плану городка заранее, охрану старейшины не держали, а пытавшихся заступиться сыновей скручивали подростки, не зря их Белов натаскивал. Со старейшинами он разговаривал коротко, их вязали и отправляли с подоспевшими ватажниками на пристань, домашних вели туда же. Пытавшихся заступиться соседей распугивали и отталкивали ватажники. Операцию провели быстро, после чего Белов со своим отрядом вернулся на берег Камы, уселся на на бревно за воротами городка и ждал подхода всех жителей Россоха. Поначалу горожане пытались кричать и даже возмущаться, отставной сыщик быстро пресёк эти шалости, пригрозив всех захваченных пленных просто утопить, как разбойников, пойманных на месте преступления, или повесить – на выбор горожан. Люди знали, что он в своём праве и может так поступить по Правде, умолкали.

После того как его перестали перебивать, Белов начал говорить. Прервать его пытались дважды. Первого, напавшего с ножом, он просто уложил несколькими ударами, а охранники связали. Второго, лучника, попавшего из-за ближайшей избы в бронежилет, он застрелил из револьвера, возможно, просто ранил, стрелял на пределе дальности, почти сорок метров. Больше никто не пытался перебить речь Белова. Как обычно, он начал с жалоб на постоянные обиды, нападения, потом перешёл к призывам жить спокойно, по-соседски. Некоторые даже стали думать, что всё обойдётся этими жалобами и чужак, как обычно, уедет. Уезжать просто так он не собирался и внятно объяснил, что сам назначает себя городским правителем Россоха, вместо себя оставляет старосту из рода соек. Все старейшины родов должны отдать Белову в залог повиновения по сыну, а старосты шестипалых и ельцов – ещё и дочерей.

Красноречие отставного сыщика сыграло свою роль, хотя, вернее всего, больше повлияли стоявшие за его плечами вооружённые ватажники и бледные раненые россохцы, сидевшие в лодьях и вызывавшие несомненное сочувствие родственников своими повязками, сквозь которые проступали пятна крови. Поэтому старейшины родов начали приносить присягу новому главе города, деваться некуда. Либо присягнут сейчас, либо город будет разграблен, это все понимали. Простым жителям Белов тут же пообещал новых налогов не вводить, чем сразу сделал их своими сторонниками.

Началась процедура обмена пленников на заложников. Пленных Белов возвращал по такому принципу: за каждого пленного его семья оставляла мальчика-подростка, если нет мальчика, то девушку. За четверых холостяков пришлось взять младших сестёр, у остальных оказались уже подросшие дети. Зрелище обмена пленников на заложников было, конечно, отвратительным, напоминая нашему герою фильмы про войну, когда немцы на оккупированной территории увозили молодёжь в Германию, на работу. Но иного способа обеспечить безопасность родного Бражинска он не видел. Иначе придётся воевать каждый год, да не по разу. Какой уж тогда технический рост может быть. Все силы уйдут на охрану посёлка да производство оружия.

Ночью ватажники устроили на берегу пиршество, разжившись несколькими бочонками медовухи, а Белов сидел у костра трезвый и злой, внимательно следил, чтобы его наёмники не начали грабить горожан. Троим разбойникам, самым наглым, он открыто набил морду, и атаманы его поддержали, за мирный ночлег им было заранее обещано лично по дополнительной гривне. Утром Белов проинструктировал вновь назначенного старосту, оставил ему пленников из соседнего города, выкуп велел доставить в Бражинск. Отплывали тяжело, полупьяные ватажники отказывались грести вёслами против течения. Устав слушать их пререкания с атаманами, завоеватель зацепил обе лодки верёвками и потянул их на буксире. Шли, конечно, очень медленно, так что две другие лодки с заложниками, где гребли сами подростки, порой обгоняли караван.

Потому и добирались до устья Сивы три дня, устраивая стоянки на берегу. За эти три дня опытный опер поговорил с каждым из заложников, оценил поведение подростков, их возможности, присматривая среди них пополнение в группу охраны. На второй день пути ватажники оклемались и начали грести вёслами, скорость движения каравана заметно поднялась. Расставались с атаманами почти как лучшие друзья. Киря с Остапом приглашали Белова в гости, обещали выполнить любую службу для такого щедрого нанимателя. Слушая их заверения в дружбе, он уже прикидывал, какую работу сможет поручить неожиданно появившимся в его распоряжении воинам.

Плыл домой завоеватель в великолепном настроении, на зиму, как минимум, удалось обезопасить Бражинск от возможных нападений со стороны всех ближайших соседей. Да ещё привёз в посёлок почти сорок подростков, двадцать пять парней и четырнадцать девушек. Побега этих ребят он не опасался, всех их прилюдно благословили родители на проживание в Бражинске и велели слушать Белова, как родного отца. Вновь приятные хлопоты по расселению новичков, распределению подростков по работам. Старшие отправились заготавливать лес, посёлок стремительно разрастался, давно прошли те времена, когда лес подступал к дому Белова. Теперь его хозяйство выделялось на фоне остальных строений именно огромными реликтовыми соснами и лиственницами, как нарочно, окружавшими исключительно дом старосты Бражинска этаким парком. Ближайшее место в окрестных лесах, где росли подобные гиганты, было лишь на берегу Камы, в двадцати с лишним километрах от Бражинска. Потому посёлок активно разрастался во все стороны, причём места для построек выделялись с учётом возможного создания пруда на месте слияния трёх речек – Бражки, Тарпана и Берёзовки. Именно так в будущем был создан бражинский пруд. Судя по росту населения посёлка, в этом времени пруд придётся копать в ближайшие годы. Пока новички активно рубили и корчевали деревья, строили себе дома, баньки, стайки для скотины, заготавливали дрова.

За этими играми на свежем воздухе незаметно пролетел почти весь октябрь, пришлось поторопиться с постройкой домов. К наступлению зимы успели расселить каждую семью в отдельный дом, а подростков по десять человек, причём Белов смешал в этих десятках ребят из разных селений, угров и славян поселил вместе. Чтобы дать новичкам обжиться, он почти месяц занимался не столько муштрой, сколько командными играми и соревнованиями. Хотя без драк и конфликтов не обошлось, подростки, выросшие в больших семьях, великолепно ладили между собой. Первую половину зимы Белов практически полностью отдал обучению, перевоспитанию и психологической обработке подростков, как новеньких, так и «старичков». Часть дня он преподавал в школе, днём работали и тренировались на улице. Вечером тренировки в спортзале и работа в группах, спарринги, командные игры, типа регби и футбола, старый мяч, найденный у Алексея в доме, пока терпел.

Группу охраны Белов назвал дружиной, что было понятно ребятам и соответствовало назначению. Постепенно часть ребят отсеялись и перешли на работу в мастерские, а в дружине остались тридцать отроков и десять девушек. Белов натаскивал всех в рукопашном бое, немного давал работу с ножом, больше и сам ничего толком не умел. Мастера меча или сабли Белов пригласил через Хамита и других купцов, но тот мог прибыть не раньше лета. Все подростки регулярно стреляли из лука, где уже старейшина Бражинска был в роли ученика. Постепенно он приучал ребят к мысли, что научит стрелять из огнестрельного оружия. Стрельбы из револьверов дружинники наблюдали каждую неделю, когда стреляли «старички», из первой группы охраны. Белов не отошёл от своего принципа обучения всех супружеских пар стрельбе из револьверов. Пришлось ради этого даже изготовить дополнительно полсотни револьверов, которые с удовольствием пристреливали молодожёны.