Александр Беляев - Зеев Бар-Селла

«13 сентября 1937 года состоялось собрание писательского и редакторского актива. Состоялось в Детгизе. Председательствовал новый директор, Криволапов, докладывал новый главный редактор, Мишкевич. Вся многолетняя деятельность Ленинградского отделения Детгиза объявлена была диверсионной и вредительской. Криволапов и Мишкевич сообщили собранию, что в мае месяце они обнаружили в издательстве вредительскую организацию. О своем открытии незамедлительно „сигнализировали в НКВД“, и вот теперь, в сентябре, наши славные чекисты приняли соответствующие меры: Габбе и Любарская арестованы. „А почему не арестованы Задунайская и Чуковская, если они тоже вредители?“ — спросил кто-то с места. „Не беспокойтесь, это будет исправлено в ближайшие дни“, — солидно отвечал Криволапов. Когда кто-то из присутствующих спросил, почему же группа, поставившая своей целью диверсию, издавала из года в год книги, высоко ценящиеся у нас и за границей, — Криволапов, не смущаясь, ответил: „Это была маскировка!“ О Мите (М. П. Бронштейне) Мишкевич говорил со злобной издевкой: „Этот докторишка наук, которого с такой наглостью нам подсовывали как большого ученого, который корчил, видите ли, из себя правдолюбца, а сам оказался продажной шкурой“»[359].

«4 октября в издательстве вышла стенгазета под названием „За детскую книгу“. „Добить врага!“, „Повысим революционную бдительность!“ — взывали заголовки статей. „Как могло случиться, — вопрошала передовая, — что детская литература фактически была сдана на откуп группе антисоветских, морально разложившихся людей?“ Не обошлось и без обязательного признания своих ошибок: „Руководство издательством — директор тов. Криволапов и главный редактор тов. Мишкевич — вместе со всей партийной организацией несут полную ответственность за то, что враги народа, контрреволюционная сущность которых выяснилась уже в начале года, могли продержаться в издательстве до последнего времени, до изъятия их органами НКВД. Партийная организация, выносившая совершенно правильные решения о необходимости удаления Габбе, Любарской и др. из издательства, действовала недостаточно решительно и не довела дело до конца“. Авторы статей не жалели красок. Шпионы, диверсанты, террористы и просто подонки — вот, оказывается, кто „окопался“ в Лендетиздате. „Контрреволюционная вредительская шайка врагов народа“; „шпионы фашистов“; „троцкистско-бухаринские бандиты“; „проходимец Шавров“; „ставленник шпиона Файнберга — Олейников“; „пользующаяся особым покровительством“ того же шпиона Файнберга и известная связью с „проходимцем Безбородовым“ „морально разложившаяся Любарская“; Чуковская, „протаскивающая в книгах контрреволюционные высказывания“; Боголюбов, „диверсионной выходкой“ задержавший в печати книгу Миклухо-Маклая, — это они организовали травлю „честного советского человека, тов. Сасовой (Анна Григорьевна Сасова, стажерка. — З. Б.-С.), которая осмелилась приподнять завесу над темными делами Любарской и других“ (то есть писала на всех доносы). Л. Чуковская не была арестована, — может быть, потому, что с начала 1937 года она перешла на положение внештатного редактора. А может быть, потому, что шпионоразверстку применительно к Лендетиздату выполнили, не дойдя до буквы „Ч“. Не был арестован и М. Майслер. Но в стенгазете имена Л. Чуковской и М. Майслера постоянно упоминаются в одном ряду с уже арестованными и тем самым разоблаченными врагами народа и шпионами. Шпионы и диверсанты, как сообщает газета, „объединялись вокруг Габбе, и Любарской, Чуковской“. Имена „Чуковская — Майслер“ соединены через тире в одно общее понятие: враги народа. И действительно, М. Майслера вскоре арестовали, а Л. Чуковская по счастливой случайности спаслась»[362].