Путь мага: Выбор, Долг, Любовь - Анатолий Медведев

наздоровье. Но тебя влечет в путь нечто иное. Опасность, ярость, чувство справедливости. Веселье. Надо прекращать, пока твой дар не сожрал тебя.

— Я бы рад…

— Нет. Пообещай мне — добудешь Арну и остановишься. Вернёшься на Слос, и не станешь возвращаться к прежней жизни. Пусть об этом беспокоится наследный принц…

— Но я обещал.

— Обещал — поможешь, но не станешь делать всё за него. Поклянись, Гол, что сможешь остановиться.

— Почему это так тебя беспокоит?

— Потому что я не смогла. Калентренор, мой друг, которого я мечтаю убить — не смог. Твоя знакомица Латия-Кухарка. Я знала её милой девочкой, балующейся с огнём. И она не смогла, а воля у неё ого-го. Каждый из великих рискует.

Я стоял в некотором недоумении, можно сказать в шоке от полученной информации. Да, я все это знал, но был уверен, что сам то я не поддамся на зов магии, и буду разумно ее использовать. Получается, что Ког использовал мою силу в своих целях, потому что сам боялся делать это слишком часто… мог бы и сказать мне об этом, я бы не обиделся.

* * *

Мы уже спускались в шлюпку в тот момент, когда кто-то из марсовых прокричал о том, что на горизонте появился корабль без флага. Мы сразу же вернулись на «Счастье Гардора», и, отняв у капитана подзорную трубу, стали по очереди вглядываться в приближающееся судно. Оно воняло не хуже острова.

— Адаба, готовь команду к абордажу, — я хлопнул капитана по плечу, — думаю, что это новая партия невольников, которую мой старый знакомый везет сюда.

— Всем приготовиться! Зарядить пушки картечью! Ждем, когда оно подойдет и делаем залп. После этого рвем их на части!

Действительно, посудине, плывшей к острову, в любом случае пришлось бы сражаться с нами, чтобы войти в бухту, а иначе было не причалить. Мы особо двигаться не могли, разве что с помощью магии, парусов-то у нас не было.

Но чем ближе подходило вражеское судно, тем больше я понимал, что нет никакого смысла готовиться к абордажу, потому что на борту сейчас находился только один мертвец, умерший много веков назад.

— Ребята, — обреченно сказал я, — это мой бой.

Да, я знал кто там. Это был мой знакомец, которого Калентренор поднял из-под земли. Мока, пастух мёртвого скота. Судно подошло к нам вплотную, и я ступил на темныую палубу. Да, на нём возили мертвецов, но теперь Мока ждал меня. Конечно, он же меня чувствовал.

— Здравствуй, — сказал я, но Мока не ответил.

Я аккуратно обнажил клинок. Не Эсториоф — тот так и остался у Калгрениэр. Впрочем, это было не важно, не клинки решат исход сражения. Мы начали кружить по палубе, аккуратно подготавливая атаку. Мой соперник тоже зря времени не терял, и внимательно следил за моими движениями.

По большому счету от скелета там осталось не так уж и много. Плевать — надо будет, уничтожу скелет.

Мы сцепились. Бамг, бадам, и тут же разошлись. Я ждал — применит ли он магию, а он видимо ждал того же от меня. Я зажег в руке огонь, предлагая ему посоревноваться в магической силе, и он принял вызов. И тут уж я себя не стал сдерживать и обрушил на него всю свою мощь. Он ведь мечтал об этом бое? Так на, получай!

К моему удивлению он довольно долго умудрялся отражать мои атаки. Его колдовство было очень технично, но его присутствие в этом мире было обусловлено черным ритуалом, а значит его сила имела свои ограничения. К тому же у него не было тока крови, не было взмахов рук и голоса. Всё, что он мог сделать — работать разумом, то есть за гранью, в то время как я, то нырял в этот сумрачный мир, то выныривал из него обратно. Я бил его магическим лезвиями, огнём и льдом, открывал подпространства и порталы, строил иллюзии, и бил, бил, бил до тех пор, пока его защита не дала слабину. Сначала треснула одна кость, затем вторая, затем расспалась крошкой половина черепа. Каждый следущий удар приводил к худшим для него последствиям. Но он бился до конца, до тех пор, пока от него не осталась горстка праха.

Теперь уже ничто не мешало нам высадиться на берегу. Оказалось, что Калентренор не терял времени даром, и все джунгли просто кишели его приспешниками, с которыми у нас не было времени церемониться, и мы, не жалея сил выжигали их, даже не стараясь рубить их на части. Вскоре огонь принялся за сырые джунгли, подняв в воздух огромное количество серого дыма. Лишенные страха слуги Калентренора рвались в бой безрассудно, и лишь упрощали нам задачу. Среди них не было тех, кто мог оказать нам серьезное сопротивление.

Вскоре дорога пошла вверх, и мы вышли на открытое пространство. Здесь мы увидели странную картину — здесь, привязанные к столбам находилось несколько человек с завязанными глазами и пальцами. Не очень сильные чародеи, которых Калентренор использовал в своих целях. Все они были без сознания, значит темный колдун выпил их силу только-только.

Мы вышли к водопаду, за которым скрывался наш главный враг. Я думал, что защиты у него больше не было, но мертвые тела, через которые мы переступали говорили о том, что он провёл ритуал, и запечатал вход.

— Этот ублюдок, узнав о нашем приближении, решил спрятаться как крыса.

— В сторону! — произнес я и ударил по камню кулаком, отчего стена разлетелась на куски. Заклятие было крепким, и моя рука треснула. Я встряхнул ей и моментально залечил повреждения.

Мы вошли внутрь, и сразу же подверглись очередному нападению. На глубокие катакомбы у Калентренора не хватило времени, и его покои располагались прямо за первой дверью. Я с легкостью отвел его убийственные чары в каменную стену, и сам принялся за дело. Отточенные движения, уверенные звуковые сигналы и в воздухе возникали иллюзии и холодное оружие, пламя, а из пламени вылетали осы, стремившиеся жалить. Но противник был достоин такого сражения — одной рукой он отбивал выпады Эсториофа, смазанного моей кровью, другой защищался от заклятий.

Что было бы неожиданным для моего врага? Огонь? Нет, от этого он должен был уметь защищаться в первую очередь. Да и любая другая стихия — это лишь основы колдовства. Холодного оружия он тоже не боялся, и фехтовал отлично, в одной руке сжимая драгорийскую саблю, в другой посох. Что могло отвлечь его? Присутствие здесь Калгрениэр не смутило его ни на каплю, поэтому даже если я представлюсь,