По ту сторону барьера - Иоанна Хмелевская

Потом мне долго морочили голову издательские сотрудники, пришлось разбираться в куче счетов. Правда, раздражение мое уменьшилось, когда по этим счетам я определила размеры прибыли от предприятия. Затем надо было заняться приготовлениями к свадебному пиру. Ну, пир — громко сказано. Напротив, я настаивала на скромном приеме всего человек на двадцать, зато в Виланове[17], не хотелось устраивать столпотворения в доме.

Встречать Гастона я поехала вместе с Романом, хорошо помня мои прошлые мучения с заездом в аэропорт. И вот по дороге Роман вдруг стал говорить мне ужасные вещи.

— Не хотелось мне огорчать пани, вы уж извините, но вот я все обдумал, проверил... да, я о господине Гийоме. С пани Ленской сам переговорил, и с месье Дэспленом, и еще с тем моим знакомым парижским полицейским, помните? И пришел к выводу — дело дрянь! А у нас, нет худа без добра, в последнее время столько мафий развелось, столько бандитов, дня не проходит без стрельбы и сведения счетов между бандитскими формированиями, как официально сообщается. То стреляются, то бомбу подкладывают, вроде бы свои вопросы решают, но кто запретит и ошибочку допустить? И ведь никто даже не подумает на господина Гийома, не состоит он в мафии и у нас здесь бывает наездами, так что руки у него развязаны и может натворить дел. Вот я и пришел к выводу: от господина Гийома надо избавиться раз и навсегда.

Я уточнила:

— Вы хотите сказать — мне придется его либо застрелить, либо взорвать? Лучше уж отравить.

— Кому-то придется. Не обязательно этим заниматься лично пани. И даже лучше кому другому. Вот если предположить, что кое-какие идеи у меня появились... Скажите, вам ведь лучше знать, нет ли у пани Танской какого ухажера, отставленного из-за Гийома, или еще ее бывший муж надеется...

Я так и вспыхнула — говорить со слугой о таких предметах, где это слыхано? Танская как-никак баронесса, я графиня и... Стой, дуреха! Какие тут баронессы? Опять аукнулись прежние; времена, а Роман давно не слуга, а верный и преданный друг, главная моя опора. И словно разгадав мои мысли, Роман смущенно добавил:

— Я бы и сам это разузнал, да времени не остается.

И я без колебаний ответила:

— Нет, постоянного хахаля у Моники уже давно не было, последний сам ее бросил, хоть и старается, бедняжка, уверить меня, что это она его отставила. Потому так и ухватилась за господина Гийома, когтями и зубами в него вцепилась. Да ведь вы сами, Роман, не один раз собственными глазами в этом убеждались.

— А врагов тоже никаких нет?

— У пани Танской? Насколько мне известно, нет. Нельзя же всерьез принимать пару баб, которые ее на дух не выносят.

— Вот и прекрасно, не привлекут к ответственности невиновного...

— Что вы имеете в виду?

— Да ничего особенного. И вообще, лучше пани этого не знать. Я тоже уверен — до бракосочетания вашего с паном Гастоном негодяй ничего вам не сделает, так и выкиньте его из головы.

Признаюсь, я с облегчением последовала совету верного Романа, хотя и не поняла, которое из бракосочетаний он имеет в виду. Гражданское приходилось на субботу вечером, совсем скромное, всего двое свидетелей, а из приглашенных — лишь Роман и Зузя, которая заранее предупредила: если не приглашу ее в качестве гостя, так она силой ворвется в загс, очень уж любит такие мероприятия и ни за что не пропустит. Свидетелем мы выбрали пана Юркевича и его помощника, чтобы никого из друзей не приглашать. Даже Монике я сообщила лишь о приходящемся на следующий день, воскресенье, венчании в костеле. Назначено оно было на утренние часы. Гастон все так распределил, чтобы уже в понедельник мы могли отбыть в свадебное путешествие.

Когда мы возвращались из аэропорта, встретив Гастона, я соизволила разрешить Роману проехать мимо барьера. В крайнем случае, в прошлое перенесусь с ними обоими...

Неделя пролетела — я и не заметила. Всецело поглощенная Гастоном, не обратила внимания на то, что почти не вижу Романа. Возможно, из деликатности не хотел навязываться, оставив нас одних. Я перестала совершать конные прогулки. И не только проклятый барьер отпугивал, требовалось считаться и со своим интересным положением. Не скажу, что мы все время были с Гастоном вдвоем. Нет, гости изредка нас посещали, в том числе и Арман, который вдруг стал необыкновенно милым. Перестал говорить гадости, проявлял ко мне внимание, а Гастону даже признался — уже перестал ему завидовать, потому как предпочитает Монику. Разумеется, все это не могло не вызвать подозрений, но я следовала совету Романа и выкинула злодея из головы.

Удивило меня только, что Роман чуть было не опоздал на бракосочетание в загсе. Правда, брачующиеся перед нами проворачивали церемонию с великой помпой, гостей понаехало прорва, так что Роману было непросто отыскать место для парковки, тем более что после оформления брака вся эта толпа не спешила расходиться и разъезжаться, и сотрудники загса их не торопили, ведь мы с Гастоном были у них на этот день последними. Вот и получилось — мы уже заняли кресла, когда Роман вошел в зал, а не задержись предыдущая пара, непременно бы опоздал. После церемонии в мэрии мы не устраивали приема, Юркевич и его помощник были приглашены на завтрашний парадный прием в Виланове, мы же с Гастоном вернулись домой одни и поужинали вдвоем, прислугу я отослала заранее. Вряд ли стоит говорить, что этот вечер с мужем остался навсегда в моей памяти.

И за весь вечер даже ни разу не мелькнула мысль о том, что вот теперь Арман уже должен попытаться нас убить.

Снова удивилась я уже на следующий день, когда после венчания все друзья и знакомые собрались в зале Вилановского дворца и среди собравшихся не оказалось Армана. Всецело занятая Эвой и Шарлем Борковскими, прилетевшими специально из Парижа, я не сразу заметила, что Моника явилась одна и такая расстроенная, что даже не сумела этого скрыть. Занятая гостями, я не имела возможности расспросить ее.

Надеюсь, выглядела я потрясающе. Будучи вдовой, не имела права венчаться в белом платье, поэтому выбрала для себя голубое — голубой мне особенно к лицу. Шляпку к подвенечному платью надела малюсенькую, тоже гармонирующую с сапфирами на шее, но с пышной вуалью, заколотой так, что образовывала нечто вроде изящных крыльев, и потому я могла свободно двигаться, перестав жалеть об отсутствии неположенного вдовице белоснежного платья с огромным шлейфом.

Вскоре, как обычно на таких приемах, гости перемешались, поднялся гул голосов, я воспользовалась свободной минуткой и смогла переговорить с Моникой. И выяснилось: вчера вечером Моника с Арманом и каким-то его деловым партнером были на ужине в модном ресторане. Арман хотел сочетать приятное с полезным, как он ей сказал. Все шло прекрасно, Арман удалился в туалет, а она пошла танцевать с этим партнером. Он ей даже понравился, интересный мужчина и умеет себя держать в хорошем обществе, большая редкость у деловых людей по нынешним временам. Потанцевали, сели за столик, а Арман все не возвращался. Не вернулся он и до сих пор.