Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл

велика, если им требуется такая могущественная защита. Увидев Эйлу, охотники начали догадываться, откуда исходит эта опасность.

Бран опустил девочку в центре круга, как раз перед Мог-уром, а сам сел у нее за спиной. По мановению руки шамана вождь снял с глаз Эйлы повязку. Девочка заморгала, озираясь по сторонам. В свете факелов она различила Мог-ура и перед ним священный череп Пещерного Медведя. Вокруг нее сидели мужчины со скрещенными костями в руках. От ужаса Эйла сжалась в комок. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

«В чем моя вина? – вертелось у нее в голове. – Я не прикасалась к праще. Я не совершала никаких проступков». Эйла судорожно припоминала все, что случилось в последние дни, но ей не в чем было упрекнуть себя.

– Не двигайся. Молчи! – приказал ей Мог-ур.

Страх сковал Эйлу, так что она вряд ли смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Глаза ее полезли на лоб от изумления, когда она увидела, как Мог-ур поднялся, отбросил свой посох и принялся совершать магические движения, умоляя Урсуса и духов-покровителей удостоить людей своим расположением. Значение этих жестов было скрыто от Эйлы, но старый шаман поразил ее.

Она привыкла видеть в нем изувеченного пожилого человека, который при ходьбе припадал на одну ногу и тяжело опирался на посох. Одна половина его тела усохла, зато другая, здоровая, была чрезмерно развита. Эйла и раньше замечала, что, хотя Креб владел лишь одной рукой, жесты его становились величественными и выразительными, когда он говорил с духами во время обрядов. Но теперь над священным черепом возвышался всемогущий маг, не имеющий ничего общего с тем человеком, которого она знала с детства.

Неуклюжий калека исчез. Плавные движения великого Мог-ура были подчинены завораживающему ритму и неодолимо притягивали взор. Со стороны казалось, будто он исполняет причудливый, диковинный танец. На самом деле Мог-ур говорил с духами, сокрытыми от глаз непосвященных. Обращаясь к невидимым слушателям, для него более реальным, чем сидящие перед ним соплеменники, шаман обретал красоту, достоинство и внушительность. Великий Мог-ур клана Пещерного Медведя напрягал свой чудодейственный дар, призывая на необычный обряд самых грозных, самых почитаемых духов.

– О древние духи, духи, которых мы не смели тревожить с тех пор, как развеялся туман, скрывающий начало наших дней, ныне придите к нам. Мы призываем вас, мы смиренно просим вашей помощи и защиты. О великие духи, чьи имена столь чтимы, что не дерзаем произносить их, пробудитесь от глубокого сна и внемлите нашей просьбе. Мы хотим принести жертву, дабы умиротворить ваши древние сердца. Дайте нам знать, что вы ее примете. Откликнитесь на мой призыв! Дух Ветра! Оооха! – (Услышав сокровенное имя великого духа, Эйла содрогнулась.) – Дух Дождя! Шхиина! Дух Тумана! Ээээха! Придите к нам! Будьте к нам милостивы! Среди нас есть тот, кто побывал в вашем мире и вернулся, ибо таково было желание Великого Пещерного Льва.

«Он говорит обо мне, – осенило Эйлу. – Свершается великое таинство. Но зачем же здесь я, женщина? И кто они, эти духи? – недоумевала она. – Раньше я никогда о них не слыхала. Их имена похожи на женские. А я считала, что все духи – мужчины». Любопытство начало пересиливать объявший Эйлу страх. Мужчины, столь же неподвижные, как и лежащие перед ними камни, тоже впервые слышали имена духов, которых призывал Мог-ур. Но эти имена были им откуда-то знакомы. Стоило им услышать их, и память предков всплыла из глубин их сознания.

– О самые чтимые из древнейших, пути духов неисповедимы для нас, мы всего лишь люди. Нам не дано знать, почему столь могучий покровитель избрал женщину. Нам не дано знать, почему заставил ее следовать вашим древним обычаям. Но мы не смеем противиться его воле. Ради нее он сражался с духами зла в ином мире, одержал победу и позволил ей вернуться к нам. Он сообщил нам о своем желании, которое надлежит исполнить. О могущественные духи прошлого, ныне клан живет по обычаям, отличным от ваших. Но та, что сидит среди нас, следует вашим законам. О древние духи, примите ее и защитите. Защитите вместе с ней и весь наш клан.

Мог-ур повернулся к Эйле.

– Подвинь ее ближе ко мне! – приказал он.

Оторопевшая Эйла ощутила, как сильные руки Брана подняли ее и поставили прямо перед шаманом. Бран намотал на кулак длинные светлые волосы девочки и запрокинул ее голову. У Эйлы перехватило дыхание. Краешком глаза она видела, что Мог-ур извлек из складок своего одеяния остро наточенный нож и высоко занес его над головой. Похолодев от ужаса, она смотрела, как приближается к ней одноглазое лицо шамана, как приближается неумолимое лезвие. Когда нож коснулся ее обнаженной шеи, Эйла едва не потеряла сознание.

Ее пронзила резкая боль, но испуг сдавил ей горло, не давая кричать. Однако Мог-ур сделал лишь небольшой надрез в углублении между ключицами. Когда брызнула кровь, он приложил к ранке кусочек кроличьей шкурки. Подождав, пока мех насквозь пропитается кровью Эйлы, Мог-ур отнял его от ранки, промыл порез какой-то едкой жидкостью из чаши, которую ему поднес Гув. Лишь тогда Бран отпустил Эйлу.

Словно завороженная, она наблюдала за действиями Мог-ура. Он опустил промокший от крови кусок шкурки в каменный сосуд, наполненный маслом. Помощник вручил шаману факел, тот поджег масло. Вскоре комок меха превратился в уголек, от которого исходил резкий запах. Бран поднял накидку Эйлы, обнажив ее левое бедро. Мог-ур опустил палец в то, что осталось в каменном сосуде, и провел четыре черные линии над каждой из четырех багровых отметин, прорезавших ногу Эйлы. Девочка была в полном смятении. Происходившее напоминало обряд посвящения мальчика в мужчины. Но при чем тут она? Ее вновь оттащили назад. Мог-ур воззвал к духам:

– Примите эту кровь, о самые почитаемые из духов. Вы знаете, что ее покровитель, дух Пещерного Льва, велел ей следовать вашим обычаям. Вы знаете, что мы чтим вас и трепещем перед вами. Вы знаете, что обычаи ваши не забыты. Возвращайтесь же в свой глубокий сон и будьте к нам милостивы.

«Кажется, ритуал закончился», – с облегчением вздохнула Эйла, когда Мог-ур обессиленно опустился на землю. Она так и не поняла, зачем ее заставили принять участие в столь странном действе. Но выяснилось, что таинство еще не завершено. Бран сделал ей знак подняться. Эйла торопливо вскочила на ноги. Из складок своей накидки вождь вытащил овальную пластинку из бивня мамонта, покрытую красными узорами.

– Эйла, лишь сегодня, когда древние духи защищают нас, тебе позволено стоять среди мужчин как равной. – Слова вождя были так необычны,