Потаенные места - Кэтрин Уэбб

Солнце поднималось все выше, заливая светом горизонт, но Клемми этого не замечала. С остановками, запинаясь, она изо всех сил выдавливала из себя одни звуки, тянула другие. Клемми повторяла мысленно свое заявление, пока оно не запомнилось так хорошо, что она могла повторять его в любом порядке. Некоторые слова давались легче других. Слово «Исаак» она могла произнести относительно свободно, однако слово «слышала» отказывалось принимать какую бы то ни было форму. Она могла выговорить «мистера Хадли» достаточно хорошо, если отбрасывала звук «х», и почти свободно – «это он», когда пропускала «виновен». Другие части ее заявления ни в какую ей не давались, но Клемми упорствовала и старалась не злиться и не нервничать. Кровь стучала у нее в висках. В какой-то момент она осознала, что держит куклу Бетси за горло и душит ее; пальцами она прорвала дырки в ткани и изуродовала кукле лицо. К Клемми подкатило отчаяние, она чувствовала, как все задуманное ускользает от нее, но она снова возвращалась к фразам, которые освоила: «Это. Мистера Хадли». Снова и снова. Погруженная в изнуряющую борьбу со звуками, она забыла, где находится, и не заметила, как проходит время. А потом дверь кабинета неожиданно распахнулась, и Клемми испуганно ахнула.

Пудинг шла через тюремное здание, примыкающее к задней части полицейского отделения в Чиппенхеме, с чувством, которое едва могла определить. Удары сердца отдавались в висках, и казалось, будто голова как-то неправильно соединена с телом. Всего несколько недель назад – и это были самые длинные недели в ее жизни – она явилась сюда навестить Донни. Теперь она пришла, чтобы увидеть настоящего убийцу Алистера Хадли. Высокий мужчина, уже немолодой, но еще не старик, сидел, сгорбившись, на узкой скамейке, как совсем недавно сидел Донни. Он поднял голову, когда Пудинг встала перед железными прутьями, которые шли от пола до потолка, образуя своего рода ограждение, и посмотрел на нее. Он был и знаком, и незнаком ей в одно и то же время. Когда он увидел Пудинг, на его лице появилось странное выражение, словно облака закрыли диск солнца. Это сделало его лицо почти болезненным и мягким. Но когда он встал, на его лице была лишь злость и обида. Пудинг отступила на шаг, когда Илай Таннер подошел к решетке.

– Пришла позлорадствовать? – спросил он.

Его дыхание было несвежим, седые волосы сальными, на подбородке щетина. Пудинг сглотнула и покачала головой.

– Сказать спасибо, – возразила она.

Таннер промолчал.

– Моего брата… отпустили, – продолжила девушка, едва веря в свои слова. – Теперь он дома. Суперинтендант Блэкман привез его на машине. Донни сказал, что это лучшее развлечение в его жизни. Он улыбался во весь рот, когда они приехали…

Пудинг умолкла, сообразив, что чересчур увлеклась болтовней.

– Почему вы это сделали? – спросила она.

– Было бы неправильно повесить парня, который и пальцем не притронулся к Хадли. Зачем он вошел, забрал ту лопату и унес ее? С чего ему вздумалось это сделать? Бестолковый дурила! Мое алиби было подтверждено в пабе… Я убедил всех, что напился пьяным, так что мог ускользнуть и вернуться утром. Меня никто не видел. Полицейские никогда не узнали бы, кого и где искать. Но тут он входит и берет эту чертову лопату. Я думал: черт с ним, пусть его повесят, ведь он калека, какая у него жизнь? Но не смог. Она бы этого не поняла. Твой брат похож на того крольчонка, которого я отпустил для нее, когда мы впервые встретились. Это было бы неправильным. Неправильным убийством. Я знал об этом тогда и знаю это теперь.

– Нет… то есть я понимаю, почему вы признались, и я… рада, что вы это сделали. Но я хотела спросить, почему вы убили мистера Хадли. – Таннер уставился на нее странным, тяжелым взглядом. Пудинг ждала долго, но он не ответил. – Пожалуйста, я… я должна знать, – продолжила она, чувствуя, как у нее сжимается горло. – Я имею в виду, он был… такой хороший человек. Такой добрый. Я уверена, он никогда никого не обидел за всю свою жизнь… Вы разделались с ним потому, что вас уволили с фабрики? Вы были… пьяны, когда это сделали?

– Так говорят люди? – Илай гневно ухватился за прутья решетки, прижавшись к ним лицом. – По их мнению, Таннер может убить из-за такой малости? Они считают, будто из-за того, что мне случилось выпить лишнего, я был готов убить человека, который выказал мне и моей семье больше уважения, чем кто-либо другой? И ты веришь этому?

– Но тогда почему?

– Я скажу тебе почему! – Таннер дернул за решетку, но она не поддалась. – Он убил ту, кого я любил больше всех! Он убил девушку, невинную, как новорожденный младенец!

– Что? Какую девушку? – Пудинг покачала головой. – Алистер никогда никого не убивал!

– Я лишь повторил то, что он сделал с ней. Зарубил его в том же самом фермерском доме, такой же лопатой.

– Не может быть, чтобы вы говорили… Говорили о Саре Марток, той самой «девушке с фабрики»?

– Мэтлок. Ее звали Мэтлок, а не Марток. Этот хорек из газеты записал ее фамилию неправильно, а потом все скопировали его ошибку. При рождении девочку нарекли Сарой, но так ее никогда не называли, – пояснил Илай голосом, полным горя. – Все звали ее Клемми.

– Но это было пятьдесят лет назад! – воскликнула Пудинг. – Алистер тогда еще даже не родился!

– Моя Клемми. Мы собирались пожениться. – Илай не слушал собеседницу, он был в прошлом и смотрел на лицо, которое она не могла видеть. – Я узнал настоящее имя только после того, как она умерла. От ее матери. Для меня она была Клемми, это уменьшительное от «клематис». Так прозвали ее за буйные непослушные волосы, похожие на живую изгородь, усеянную этими белыми цветами, словно снегом. Она была такой чудесной. – Илай покачал головой. – Она была такой чудесной, что у меня дыхание перехватывало. Я должен был прийти за ней из Суиндона. Но я хотел сохранить работу и найти способ, чтобы вернуть ее. Если бы я пришел сразу, ничего бы не случилось.

Пудинг осторожно коснулась костяшек его пальцев, чтобы обратить на себя внимание. Взгляд Илая метнулся к ней, и она вздрогнула.

– Мистер Таннер, – сказала Пудинг. – Та девушка погибла пятьдесят лет назад. Алистер Хадли не мог убить ее. Это безумие!

– Тогда его отец! Другой Алистер Хадли! Как еще кукла Бетси могла попасть на Усадебную ферму и пролежать там пятьдесят лет? Как? Я полвека ждал какой-то подсказки… чтобы узнать, кто похитил у меня Клемми. Она носила с собой эту куклу со времени возвращения из Суиндона, так сказали ее родители. Она и убита была в кабинете Алистера на фабрике, но их семья осталась вне подозрений. Еще бы, ведь они Хадли! Клемми посещала Алистера, чтобы учиться говорить, так как была немая. Она все время ходила к нему. Жаль, я не знал о ее визитах тогда, им следовало положить конец. Но я никогда не говорил с ее родными до того, как все случилось. – Он сжал прутья решетки так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

– Вы… вы убили Алистера, чтобы наказать его отца?

– А как еще я мог забрать что-нибудь у этого человека? Когда он забрал у меня все? – Илай снова попытался тряхнуть решетку. В его глазах, полных боли и ярости, сверкнули слезы. – Она носила нашего ребенка, когда он это сделал.