Дом Солнц - Аластер Рейнольдс

— Знаю, — тихо отозвалась я. — Геспер, мне очень жаль, что мы так поступили. Нет, «жаль» мягко сказано. Только детей не наказывают за преступления их родителей.

— Вы детьми не были.

— После того как отформатировали себе память, мы практически стали детьми. Разве можно наказывать нас за то, что мы едва помним?

— Удивишься, если скажу, что согласен?

— Уже не знаю, что думать. Хочу поступить правильно, найти выход из тупика. Если для этого нужно сдаться машинному народу — пусть рассудят, виноваты мы или нет, — возможно, так и стоит сделать.

— В нынешней ситуации я бы не слишком полагался на машинный народ.

— А как насчет Каскада и Каденции?

— Я до сих пор не знаю, зачем их послали.

Мы с Геспером составили план действий и белыми коридорами двинулись к люку ковчега. С помощью приборов наблюдения уже было выяснено, что, после того как кончился воздух, большие устройства в отсек не проникали.

— Почему Каскад и Каденция еще не здесь? Странно, что они не караулят тебя.

— Рано или поздно они появятся. Сейчас, наверное, им важнее оторваться от погони. С этого момента не пускай на борт никого, кроме меня. Используй пароль, о котором мы условились.

— Дремлик и лебеда, — произнесла я, словно уже могла забыть.

Геспер кивнул:

— Помни, для Каскада и Каденции элементарно скопировать мою внешность и речь. Но они считают меня только Геспером, а не Геспером и Вальмиком. Если я назову пароль, но все равно буду тебе подозрителен, ищи во мне Вальмика. Это твой последний вариант защиты. Если не услышишь речь Вальмика, значит я не Геспер.

— Что мне тогда делать? Разве трудно им открыть люк и ворваться в ковчег?

— Здесь ничего посоветовать не могу, — отозвался золотой робот. — У тебя есть синтезатор.

— Хочешь сказать, что мне лучше совершить самоубийство?

— Если Каскад и Каденция хотят убить тебя, то как минимум один шанс уже упустили.

«К чему это он?» — подумала я, а вслух сказала:

— Они очень старались воспользоваться им, когда опорожняли отсек.

— Но ты уцелела. Подозреваю, что они хотели не убить тебя, а заблокировать в одном месте. Портулак, по-моему, им что-то от тебя нужно, какие-то сведения. Иначе почему ты до сих пор жива?

Я содрогнулась при мысли о допросе прекрасными роботами, белым и серебряным. На какие пытки они пойдут, чтобы добиться своего?

— Я ничего не знаю, — пролепетала я.

— Очень может быть, но важно лишь то, что думают Каскад и Каденция. — Геспер открыл дверь в переходный шлюз, готовясь выбраться в глубокий вакуум грузового отсека.

— Как ты будешь со мной разговаривать? В вакууме же ни звука не издашь.

— В шлюзе есть простой радиоретранслятор. При необходимости я с тобой свяжусь. До тех пор буду молчать — не хочу, чтобы Каскад с Каденцией меня выследили.

— Долго тебя не будет?

— Час или два, в зависимости от обстоятельств. Точнее не скажу.

— Идти лучше мне. Благодаря скафандру и знанию отсека…

— Быстрее меня ты все равно не управишься. Когда нужно, я ношусь как ветер.

Я погладила мускулы под броней его руки:

— Береги себя, Геспер.

— Обязательно, — отозвался он и через секунду добавил: — Портулак, мне стало легче. Я думал, ты возненавидишь меня за то, что пришлось рассказать.

— За расстрелом посланников меня прежде не замечали. Ты поступил правильно.

— А ты очень правильно реагируешь. Будем надеяться, другие Горечавки последуют твоему примеру.

Геспер исчез за дверью шлюза. Через стеклянную перегородку я наблюдала, как он мимикрирует: золотая кожа стала пепельной. Не думала, что роботы так легко меняются, хотя насчет Геспера удивляться уже не следовало. Пепельная фигура превратилась в размытый штрих — робот пулей вылетел из шлюза. Потом закрылся внешний люк, и на белом ковчеге я осталась наедине со своими переживаниями.

Лишь тогда меня осенило: я единственное биологическое существо на борту «Серебряных крыльев зари».

Вот уже шесть лет Реликта держали в самой глубокой из наших подземных темниц, но в условиях, совершенно непохожих на тюремные. Ему выделили две комнаты: одну — для сна, другую — для еды и занятий. Ему позволяли греться у огня и выбирать книги для чтения, приносили свечи, бумагу, перья и чернила. Его кормили и поили не хуже, чем высших чинов нашей армии. Порой ему даже куртизанок доставляли. А вот колдовать не разрешали. Лишь во время еды с него снимали тяжелую маску, которая заглушала голос так, что не поколдуешь. Стражники связывали ему руки за спиной, кормили с ложечки и вливали вино в рот. Как и было велено, они относились к Реликту с пиететом. Один стражник постоянно караулил чуть поодаль, готовый к любым провокациям со стороны арестанта, и имел при себе нож, чтобы при необходимости перерезать Реликту горло.

Я сама спустилась в темницу, ибо перемещать Реликта без крайней нужды казалось чересчур рискованным. Меня он встретил в путах и в маске. Его привязали к черному стулу, стул привинтили к полу. За спиной Реликта стоял стражник, приставив нож к его горлу. Маска из кожи и металла оставляла открытыми лишь глаза в круглых глазницах — глаза молодого человека, почти мальчишки.

— Реликт, у меня возникли сложности. Я всегда относилась к тебе с добротой. Настоящим узником ты никогда не был, хотя, едва открылась истинная сущность твоего дара, мне советовали отрубить тебе руки, отрезать язык и выжечь глаза: мол, так безопаснее. По доброте душевной я ничего подобного не сделала. Пришлось посадить тебя в темницу, но я постаралась облегчить бремя заключения. Колдовать не позволила, зато предоставила тебе привилегии, другим заключенным недоступные. С учетом имеющихся вариантов ты вряд ли станешь утверждать, что с тобой обошлись несправедливо.

Реликт кивнул, только я не поняла, что это значит. Да, с ним обошлись несправедливо, или да, он со мной согласен?

— Как я уже говорила, возникли сложности. Тебе наверняка известно, что Калидрий, твой бывший учитель, попал в плен к графу Мордексу. Очень огорчает, хотя и не удивляет то, что он перешел на сторону врага. С помощью магии создал он армию Призрачных Солдат, которая растет день ото дня, в то время как наши силы тают.

Реликт снова кивнул и посмотрел на стол: там были бумага и чернила — он явно хотел что-то написать. Ему освободили одну руку, а нож еще плотнее прижали к горлу, чуть ниже маски.

«Расскажите про солдат», — написал Реликт.

— Они в доспехах, но без плоти. Они скачут на конях, не то дохлых, не то полудохлых, но способных двигаться поразительно быстро и бесшумно.

«Вам удалось поймать хоть одного?»