33 визы. Путешествия в разные страны - Юрий Александрович Жуков

И открытые совсем недавно (крестьянин рыл колодезь и провалился) катакомбы, протянувшиеся под землей на километры, — в них хоронили своих покойников первые христиане, — нас уверяют, что жителей Мальты обратил в христианство сам апостол Павел, потерпевший кораблекрушение и спасенный хитрым господом богом у берега этого острова, очевидно, со специальным назначением — окрестить туземцев;

И деревенская свадьба — жених в черном сюртуке и невеста под белым покрывалом бегут из церкви под проливным дождем к старинному фиакру с кожаным козырьком и сверкающими медными фонарями;

И разукрашенный от пола до потолка старинный собор святого Иоанна Иерусалимского, где под тяжелыми каменными плитами спят вечным сном четыреста пятьдесят мальтийских рыцарей...

Здесь, в соборе Иоанна, один наш любознательный паренек спросил гида: а что это за ржавые ключи привязаны к серебряной загородке алтаря? В глазах гида мелькнула веселая искорка. Он неопределенно усмехнулся, задумавшись: сказать или не сказать? Все же сказал, — интересная, оказывается, история у этих ключей.

Случился однажды на Мальте трудный год — не хватало хлеба. Вассалы и рабы роптали. Надо было добыть продовольствие. Но как? Рыцари рассудили просто: отправились во имя господа в очередной набег против мусульманских нехристей, забрали у них столько продовольствия, сколько требовалось, да еще и лишку прихватили, город спалили, а ключи от него привезли и благоговейно подарили храму в знак благодарности господу богу за содействие в грабеже.

Потом, когда остров захватил Наполеон, он примерно в том же духе обошелся с этими благочестивыми рыцарями. Ему нужно было золото и серебро на содержание своей египетской экспедиции, и он обчистил Мальтийский орден, как липку. Не обошел Бонапарт своим вниманием и этот собор, — отсюда было изъято великое множество драгоценностей, в свое время захваченных рыцарями у «неверных». Уцелели лишь одна серебряная люстра да вот эта алтарная загородка — за них Наполеон взял с граждан Мальты двойную стоимость, когда они попросили оставить храму хоть что-нибудь.

Но наибольшее впечатление произвел на нас, конечно, дворец мальтийских рыцарей, — штаб-квартира великих магистров ордена, владычествовавших на Мальте. Строить дворец начал еще Евстафий дель Монте, племянник папы Юлия III, в 1569 году, а закончен он был в восемнадцатом веке. Здесь в оружейной палате рыцари хранили свои доспехи; здесь, в огромной столовой, они пировали, предавались «чувственным утехам», как писал летописец, и слушали менестрелей; здесь, в своей капелле, замаливали тяжкие грехи; здесь в тронном зале, великие магистры принимали иностранных послов.

Рыцари ордена святого Иоанна Иерусалимского пришли на Мальту битыми, — их разгромили на острове Родос турецкие янычары, и император «Священной римской империи» Карл V дал им прибежище на Мальте с тем, чтобы они защищали подступы к империи от турок и африканских корсаров. Этот орден был создан еще в 1118 году в пору разбойничьих походов, именовавшихся крестовыми, — шайки бродячих рыцарей под предлогом спасения гроба господня устремились на юг, захватывая все, что плохо лежало.

Под стягом ордена «Иоаннитов» объединилось восемь таких больших шаек — и вот перед нами стяги с гербами этих восьми «языков», как почему-то звали их. Надписи на стягах гласят: «Кастилия», «Португалия», «Арагон», «Овернь», «Прованс», «Франция», «Италия», «Германия». В орден шли отчаянные и бесстрашные головорезы. И когда 18 мая 1565 года прибывшая на двухстах кораблях капудан-паши Пиаля турецкая тридцатитысячная армия сераскира Мустафы высадилась на Мальте, иоанниты под командованием великого магистра француза Жана Ла-Валетты храбро преградили им путь, хотя силы были далеко не равными: под стягом Ла-Валетты встали лишь семьсот рыцарей и семь с половиной тысяч солдат.

Это была одна из кровопролитнейших битв шестнадцатого века — кровь лилась почти пять месяцев; погибло двести сорок рыцарей и пять тысяч их солдат; турки же потеряли двадцать тысяч человек и вынуждены были сесть на корабли и удалиться прочь. В память об этой достопамятной битве и великом магистре Ла-Валетте и был построен город, названный его именем. Сегодня Ла-Валетта — столица Мальты, и мы в ней гостим.

Мы вспомнили всю эту драматическую историю, разглядывая во Дворце мальтийских рыцарей картины, изображающие памятную битву 1565 года, — они были написаны по рассказам участников и очевидцев тридцать пять лет спустя Маттео Перецом д’Алеччио, и уже в ту далекую пору репродукции с них, сделанные веницианцем Лючини и размноженные с помощью печатного станка, широко распространились в Европе.

А в соседнем зале нас ждал сюрприз: мы увидели отличную работу русского художника Левицкого — это был портрет Екатерины II, преподнесенный ею в подарок правителям Мальты, когда русский императорский двор снова и снова пытался укрепить свои позиции на этом острове, засылая сюда посла за послом.

И, наконец, самый интересный зал: «Ковровая палата», сплошь увешанная поистине бесценными средневековыми парижскими гобеленами, прекрасно сохранившими всю свежесть и глубину своих красок, — на них изображены полуфантастические пейзажи Индии и Африки, какими их представляли себе в ту далекую пору в Европе. В этом зале, вот за этими пятьюдесятью деревянными пюпитрами, устраивал когда-то свои заседания совет ордена, а ныне заседает парламент государства Мальта. Впрочем, под этой же крышей, в этом же доме продолжает жить губернатор ее величества королевы Великобритании. И наш гид оказался в очень трудном положении, когда советские туристы, забыв на минуту о волшебных красках гобеленов, атаковали его расспросами, зачем нужен этот губернатор и причем тут английская королева, если Мальта провозглашена независимым государством и даже принята в ООН...

Но что мог сказать нам наш гид, конторщик британской военной базы на Мальте? Ответ на свои вопросы мы получили позднее, когда преследовавший нас весь день ливень, наконец, немного угомонился, и мы, простившись с гидом и с удовольствием обнаружив, что у нас есть целых два часа «свободного времени», высыпали на главную улицу Ла-Валетты, именуемую по старой памяти Кингс-уэй, что значит Королевская дорога. Туристы начали медленно бродить по городу, приглядываясь к мальтийцам, которые в свою очередь с любопытством и не без дружественной заинтересованности приглядывались к нам.

Слово за слово завязывались беседы, начинались взаимные расспросы. Меня, помнится, заинтересовала витрина книжного магазина — я искал литературу о Мальте.

Стоявший на пороге хозяин магазина, черноволосый, с усиками мальтиец средних лет в вельветовой курточке с кожаными подлокотниками, внимательно следил за мной, держа трубку в зубах, — покупатели книг здесь, как я заметил, редки. Узнав, что я из Советского Союза, он, позабыв о коммерции, решительно заявил, что магазин закрывается, запер дверь, и мы, перейдя через дорогу, очутились в маленьком, весьма своеобразном, мальтийском кафе, похожем на старинный постоялый двор: вдоль длинного стола стояли крепко сколоченные, массивные деревянные скамьи, на которых теснились,