Пальмы в снегу - Лус Габас

Килиан неловко попытался следовать ритму музыки, и Хулия рассмеялась. Молодой, чувствительный новичок, каким она его впервые увидела, превратился в счастливого, довольного, уверенного в себе человека. Если бы она не знала его так хорошо, то решила бы, что он влюбился, – а как еще истолковать эту мечтательную улыбку? Хулия прекрасно узнавала симптомы, хотя ее собственная страсть к мужу давно уже переросла в тихую привязанность.

– Привет, привет! – вдруг раздался голос. – Я принес вам мешок снега!

– Хакобо! – Килиан застыл в изумлении. – Мы не ждали тебя раньше следующей недели!

– Вышла ошибочка с билетами на самолет, и я забронировал более ранний рейс.

Братья радостно обнялись, они не виделись полгода. В отличие от Килиана, у которого были причины остаться на острове, Хакобо ни разу не пропустил отпуска. И с каждым разом возвращаться назад становилось сложнее и сложнее, появилось ощущение, что их жизнь в Африке подходит к концу.

– Мануэль мне уже сказал, – Хакобо указал на живот Хулии. – Еще раз поздравляю!

– Как провел отпуск? – спросил Килиан. – Ты отлично выглядишь.

– Да ты и сам неплохо, – улыбнулся брат, оглядывая его с головы до пят. – Мне кажется или… ты счастлив? И как ты не устаешь от этого острова? – хмыкнул он.

Килиан почувствовал, что краснеет.

– Как твоя машина? Бегает?

Брат приобрел в Гвинее новенький черный «фольксваген» и перевез морем в Испанию. Глаза Хакобо вспыхнули от воодушевления.

– Зарегистрировал без проблем. Поехал на ней в Пасолобино… Всю дорогу вел сам! Ты бы видел лица соседей, когда я припарковался на площади и посигналил!

Килиан с легкостью представил самодовольное лицо брата, оказавшегося в центре внимания.

– Это было событие месяца! Все спрашивали, откуда такие номера, и пришлось миллион раз объяснять, что я приобрел машину в наших заморских территориях… Не представляешь, сколько я бензина сжег, катая людей туда-сюда…

– Подозреваю, что ты не одну девушку прокатил туда-сюда, – перебил Килиан весело.

Хулия закатила глаза. Весь мир поменялся – но только не Хакобо.

– Мне интересно, катал ли ты кого-нибудь больше одного раза? – пошутил Килиан. Он не мог представить, чтобы брат с кем-то гулял чаще, чем дважды.

Хакобо кашлянул.

– Ее зовут Кармен. Мы познакомились на танцах, и она не из Пасолобино.

Хулия окинула его изумленным взглядом. Неужто кто-то ухитрился завоевать его сердце? К своему неудовольствию, она ощутила укол ревности.

Килиан повернулся к брату и потрепал его по спине.

– Братишка, – поддел он, – похоже, закончились твои бурные ночи!

Теперь настал черед Хакобо краснеть.

– Мы пока что еще не знакомы близко, – пожал он плечами. – Я сейчас здесь, а она – там…

Хулия вздохнула. Этой Кармен придется приложить немало усилий, чтобы превратить его в семейного человека.

Килиан устремил взгляд к горизонту. Он понял, что девушка значит для брата больше, чем он стремился показать, а значит, его дни в Гвинее подходят к концу. Внезапно его накрыла волна сожаления. У брата полно недостатков, но он ничего не скрывал, а сам он вынужден прятать любовь к Бисиле. Открыть тайну брату? Он не был уверен, что Хакобо правильно его поймет. Скорее всего решит, что он сбрендил. Да так оно и было – он сошел с ума.

Хулия вызвалась сходить за напитками, и братья остались вдвоем, Хакобо помрачнел.

– Что-то случилось дома? – спросил Килиан.

– Да, с Каталиной. Она серьезно больна.

Килиан почувствовал в горле комок. Хакобо кашлянул.

– Я… я с ней попрощался. Я привез письмо от мамы. Она просит тебя вернуться и побыть с ними.

– Но сейчас горячая страда! – слабо возразил Килиан. Ему было жать, что он это сказал. Сердце не хотело расставаться с Бисилой, но сестра есть сестра. Каталине выпала нелегкая доля: слабое тело и угасающее после смерти ребенка сознание. Он не видел матери и сестры уже три года. Бисила его поймет.

– Съездить домой – вообще неплохая идея, Килиан. – Брат зажег сигарету. – Грядут перемены. Ходят слухи о строительстве горнолыжного курорта рядом с Пасолобино. Понимаешь, о чем я? – Глаза его сверкнули. – Наша земля будет стоить кучу денег, а сейчас не стоит ни черта! Мы могли бы улучшить свою жизнь, работая на строительстве курорта, или же открыть собственное дело. Наша богом забытая деревушка станет туристической достопримечательностью!

Килиан внимательно слушал, а Хакобо продолжал:

– Несколько опытных инвесторов уже посетили наши края. Они говорят, что снег – белое золото для нас…

Килиан застыл. Его сестра умирает, его разлучают с любимой, а брат беззаботно болтает о будущем? Будущее не волновало Килиана, он и думать о нем не хотел. Он хотел, чтобы ничего не менялся, а его мир сузился до объятий Бисилы. Ему этого достаточно.

– Килиан… – позвал Хакобо.

– Да, прости, задумался… Да, надо съездить домой.

Домой. Он все реже и реже думал о Пасолобино, как о своем доме.

– Скоро мы все уедем отсюда навсегда, Килиан, – Хакобо покачал головой со смешанным чувством недовольства и облегчения. – В Гвинее нет будущего.

Вернулась Хулия с напитками, и пока Хакобо повернулся, чтобы приветствовать знакомую, Килиан произнес:

– Знаешь, Хулия, ты была права. Мы стареем.

Спустя несколько недель Бисила попросила Симона привести Килиана в больницу. Когда тот пришел, она показала ему рисунок квадратного колокольчика с несколькими язычками.

– Это елёбо, – пояснила она. – Он защищает от злых духов. Можно я попрошу Симона сделать тебе такой знак, чтобы защитить тебя в пути? Где-нибудь в незаметном месте. Например, на левой подмышке?

Килиану понравилась идея. Защитит или нет, но елёбо будет напоминать о Бисиле. Подмышкой, рядом с сердцем… он сможет прикоснуться к нему, когда захочет.

– Придется потерпеть, будет немного больно, – предупредил Симон. – Рисунок маленький, но сложный. Так что закройте глаза и глубоко вдохните…

– Ничего, я выдержу.

Килиан не стал закрывать глаза – он смотрел на Бисилу. Когда он в последний раз уезжал в Пасолобино, она родила сына от Моей… Ему хотелось, чтобы Бисила поверила в его скорое возвращение. Он даже не вздрогнул, когда Симон наносил скальпелем контур рисунка, а потом прикладывал горящие пальмовые угли, чтобы прижечь кожу. Огромные глаза Бисилы излучали покой, и он почти не чувствовал боли.

– Что ж, масса, – Симон закончил работу, собрал инструменты и улыбнулся, – теперь вы тоже немножко буби.

Бисила нанесла на рану мазью и прошептала:

– Мой воин буби!