Выбирая жизнь - Арина Предгорная

— Почему у вас нет детей, Бьорд? — тихо спросила Виррис.

Он поморщился, повертел в руках ложечку, покосился на мальчишек — те принялись оживлённо спорить друг с другом.

— Не сложилось, — нехотя отозвался он наконец. Подняв глаза, смотрел мимо Виррис. — Я хотел получить калдигернское подданство и о том, что моя невеста уже успела побывать в чьей-то постели, узнал много позже. От…нежелательной беременности Мирея тайком избавилась незадолго до нашего знакомства. Наш брак был выгоден ей по своим причинам, да и её отец был рад. А потом ничего не вышло. Мы обращались за помощью к целителям, но все надежды оказались напрасными.

Девушка попыталась поймать его взгляд, тяжёлый, блуждающий в прошлом, но Зоратт на неё так и не посмотрел.

— Бьорд, простите, я не хотела…

— Доедайте десерт, Виррис, и будем возвращаться. Ребята уже понемногу клюют носом.

Вир обругала себя последними словами, но Зоратт быстро согнал хмурое выражение лица.

Тёплый вечер мягко опускался на оставшийся позади городок, придавая белым стенам домиков розоватые и лиловые оттенки. Напрыгавшиеся младшие Эосы в сторону дома шли гораздо спокойнее, чувствовалось, что притомились и не прочь быстрее добраться до кроваток. Муж шагал рядом с полуприкрытыми глазами, руки держал в карманах.

Виррис чувствовала себя странно: несмотря на тихий спокойный вечер, сменивший яркое красочное веселье, ей хотелось как следует расспросить Зоратта о том, как они будут жить, когда вернутся в Леавор. Бьорд уже говорил об этом, но ей казалось, что возможно другое. То, ради чего муж всё ещё притворяется перед близкими друзьями и не мешает притворяться ей. Наедине они так ничего и не проговорили, и ссора с мужем продолжала мучить. Там, в наполненном заботами и делами Леаворе, и здесь, за шелестом волн, дивными бархатными вечерами, Виррис увидела, что их с Зораттом случайный, навязанный союз был совсем не плох. Она получила больше, чем мечтала. И, если получится, она бы попробовала это сохранить. Вопрос в том, хотел ли Зоратт.

Они сдали зевающих, с довольными мордашками детей заговорщицки улыбающимся родителям и вернулись к себе. Виррис прошла в дом первой, прикидывая про себя, как бы половчее начать разговор. Наверное, надо, пора, обстановка располагает…

— Доброй ночи, госпожа Зоратт.

Дверь за ним мягко закрылась. Настаивать и навязываться она не решилась.

А наутро он снова казался весёлым и получающим удовольствие от отдыха. Делился впечатлениями о представлении наперегонки с младшими Эосами, вовлекал в беседу притихшую было Виррис. Готовился к отъезду домой, сам собирал вещи, тогда как Вир оставалась на море ещё на несколько дней.

Этим вечером на морской берег снова пришли музыканты, расположились у огня немного в стороне от их жилья. Сона потащила их всех присоединиться к музыкальному вечеру, послушать, спеть, возможно, и потанцевать немного. Это было очень простое веселье, прежде Вир избегала подобных сборищ, но здесь, в компании близких Зоратту людей, в компании самого Зоратта, оценила подобные посиделки. Сидеть приходилось прямо на песке: Бьорд расстелил плед, усадил жену, устроился рядом сам, позволил напрягшейся было Виррис опереться на него спиной. Впервые за долгое время она находилась так близко, но ощущения неправильности и дискомфорта не появлялось, а мягкие переливы струн настраивали на прекрасный вечер. Эосы, не стесняясь, сидели в обнимку, Сона устроила голову на плече Фавьена и тихонечко подпевала. Виррис глядела в рыжий огонь, в сгущающуюся черноту, на душе, несмотря ни на что, было спокойно. Не так давно боялась, что каждый вдох без Арви Вейсдгара будет болезненным, и вот — дышала и… Душа не болела.

Одна песня сменялась другой, то быстрая и задорная, то плавная, тягучая, чувственная. Фавьен несколько раз поднимался, чтобы подарить жене танец: Сона смеялась, что надо ловить момент, пока она не сделалась совсем неповоротливой и необъятной. Бьорд оставался сидеть, осторожно поддерживая Вир, ей самой шевелиться совершенно не хотелось. Всё вместе действовало на неё почти усыпляюще, несмотря на громкие песни. Тихо улыбаясь, она подняла лицо к чёрному небу: звёзды висели низко-низко, протяни руку — пальцы коснутся белого сияния. Зоратт смотрел прямо на неё, в отблесках жаркого костра его глаза казались совсем тёмными, и разорвать это контакт не выходило. Улыбка сползла с лица Виррис, она проглотила вставший в горле ком. По ту сторону огня один из певцов резко ударил по струнам; девушка вздрогнула, моргнула, и Бьорд сразу отстранился.

— Поздно уже, — глухо сказал он ей в макушку. — Пойдёмте в дом.

Утром она встала проводить его до места, с которого Зоратту открывали портал в Леавор. Муж возражал, но возражения были проигнорированы и Вир, и Фавьеном с зевающей Соной: прощаться с ним высыпали все. Виррис это немного огорчало: хотелось сказать несколько слов без свидетелей, сказать сейчас, не дожидаясь возвращения домой. Будто поняв её безмолвную просьбу, Эосы бодро пожелали другу лёгкой дороги (это звучало забавно, учитывая, что переход занимал полминуты, не более, разве что тошноту и головокружение иногда вызывал) и отошли в сторонку. Раз уж он взялся играть роль довольного семейной жизнью мужа — надо отыграть до конца.

— Вам нельзя пренебрегать отдыхом. Даже этой пары недель недостаточно, — с сожалением констатировала девушка.

Бьорд усмехнулся. Помня, что позади на них смотрят две пары глаз, приобнял жену за плечи и на мгновение щекой приложился к щеке Виррис.

— Бьорд, — тихо позвала она, решившись. — Я прошу вас…

— О чём? — он отстранился и пристально посмотрел в её смущённое лицо.

— Давайте останемся вместе…

Едва слышно прозвучавшие слова растворились в утреннем воздухе. Набравшись смелости, госпожа Зоратт подняла глаза на невозмутимое лицо мужа.

Глава 28

Плакать при сестре нельзя ни в коем случае, у той и без дурного настроения Виррис волнений и забот предостаточно. Девушка прижала пальцами переносицу, потёрла с ожесточением, стремясь засунуть обратно непрошенные слёзы. Не хватало только залить солью эскиз! Будущее платье для свадьбы младшей сестрички выходило великолепным и очень красивым. Наверное. Она смотрела на бумагу, на точные линии, обозначившие силуэт, и не понимала, что у неё выходит. И вообще нравится или нет. Впервые придумывала себе платье без удовольствия.

Бросила быстрый взгляд: Элге всё-таки вывернулась из цепких лапок королевской модистки и упорхнула в соседнюю комнату, к мужу. Жениху то есть. Нет всё-таки к мужу: для всего королевства свадьба будет первой и основной, а в узком кругу этот не самый общительный человек самый настоящий муж и есть. И он, в отличие от рыжих сестёр, со своим нарядом определился сразу, вот только примерки не выносил так же, как и выбор материалов и отделки. Непритязательный, равнодушный к