Корона из золотых костей - Дженнифер Ли Арментроут

Только через несколько секунд я смогла снова заговорить.

– Что ж, по крайней мере ты перестанешь называть меня богиней. Я просто… божество.

Через мгновение Кастил широко улыбнулся. Появились обе ямочки.

– Для меня ты всегда будешь богиней.

Чувствуя жар на щеках, я откинулась назад. В голове теснилась сотня вопросов, а то и больше, но на первый план вышли два.

– Вы слышали какие-нибудь пророчества, предположительно написанные на костях богини Пенеллаф, где речь идет о великом зле, которое разрушит Атлантию?

Родители Кастила уставились на меня так, словно третья рука выросла из моего лба и помахала им. Первой опомнилась мать Кастила. Она прочистила горло.

– Нет. У нас нет пророчеств.

– Но это мне кажется любопытным, – пробормотал король Валин.

– Оно такое бестолковое, – заметил Киеран.

– Да. – Я бросила взгляд на Кастила и продолжила: – А вы не знаете, должны ли божества… нужна ли им кровь? Мне была нужна, когда я впервые очнулась после того, как Кастил дал мне свою кровь, но с тех пор я не испытывала… подобной жажды.

Король Валин поднял брови.

– Насколько мне известно, божествам не нужно было кормиться. – Он посмотрел на жену, и та кивнула. – С другой стороны, когда-то давно я читал, что боги нуждались в кормлении, если были ранены или слишком измотаны физически. Эта потребность могла возникнуть из-за того, что ты получила много атлантианской крови. – Он сдвинул брови. – Это может быть как разовым событием, так и стать необходимостью.

Я кивнула, а Кастил слабо улыбнулся. Идея пить кровь все еще казалась мне странной, но я могла к этому привыкнуть. Я украдкой взглянула на Кастила. Он уж точно привыкнет.

Его мать поймала мой взгляд.

– Не хочешь прогуляться? Ты и я?

Кастил рядом со мной напрягся, а мое сердце сжалось.

– Не знаю, – сказал он.

Его мать кольнуло сожаление, яркое и острое.

– Я только хотела лучше познакомиться со своей невесткой. Никаких злых умыслов или шокирующих новостей.

Их в самом деле не было – по крайней мере я не чувствовала от нее враждебности или страха, только печаль и, может, ореховый вкус решимости. Не была уверена, готова ли оказаться с его матерью наедине. От одной мысли об этом у меня в груди трепыхались сотни плотоядных бабочек и возникали тревожные образы.

– Обещаю, – произнесла его мать. – Ей не стоит меня бояться.

– Да, – согласилась я, и она посмотрела на меня. – Я вас нисколько не боюсь.

Это была правда. Я нервничала, но вовсе не боялась.

Мгновение королева смотрела на меня, затем улыбнулась.

– Думаю, нет. Мой сын выбрал бы такую невесту, чья храбрость равна его собственной.

* * *

Мы с королевой Атлантии шли по вымощенной кремовым камнем дорожке, вдоль которой росли высокие голубовато-лиловые цветы. Мы были не одни, хотя так могло показаться на первый взгляд. На почтительном расстоянии следовали Хиса и еще один страж. Киеран тоже шел за нами, и я была уверена, что когда мы ступили на дорожку, неподалеку метнулось что-то черное. Наверное, это Лира двигалась среди кустов и деревьев.

– Мой сын… очень беспокоится о твоей защите, – заметила королева Элоана.

– Да, – ответила я.

Кастил без особого восторга воспринял мое согласие на прогулку с его матерью. Он волновался и, как я думала, боялся, что она может сказать что-то, способное ранить мои чувства или ошеломить. Но я не ждала, что она мгновенно проникнется ко мне дружбой, и уже привыкла существовать в состоянии постоянного шока.

И, если честно, чем еще она могла поделиться, что поразит меня сильнее, чем то, о чем я уже узнала? То, что я была способна идти и думать о чем-то другом, уже доказывало, насколько я справилась с потрясением.

– Хотя у меня складывается впечатление, что ты можешь защитить себя сама, – продолжала она, глядя перед собой.

– Да.

На ее губах заиграла слабая улыбка.

– Ты любишь сады? – спросила она, но это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да. Они кажутся мне очень…

– Мирными?

– Да. – Я робко улыбнулась. – А вы?

– Боги, нет. – Она рассмеялась, и я заморгала. – Я слишком… как это говорит Валин? Слишком буйная, чтобы находить мир среди цветов и зелени. Эти сады, – она обвела рукой, – прекрасны благодаря Кире. У нее талант к садоводству, и она жалеет меня. Ей нравится часами обрывать увядшие цветки, а мне нравится в это время отвлекать ее.

– Сегодня я наконец познакомилась с Кирой, – заметила я. – Она была очень добра.

Королева кивнула.

– Да, она добрая.

Я набрала побольше воздуха и сказала:

– Но не думаю, что вы хотели поговорить со мной о Кире.

– Нет.

Она бросила на меня взгляд и повернулась к дорожке. Прошло несколько мгновений.

– Мне бы хотелось, чтобы мы беседовали о чем-то обыденном, но сегодня такого не будет. Я хочу, чтобы ты знала: нам было известно о тебе, когда ты была Девой, до того, как Аластир вернулся с новостями, что Кастил собирается на тебе жениться. Но мы не представляли, что ты была тем ребенком, которого он… встретил много лет назад. Знали лишь, что есть девочка, которую Кровавая Корона провозгласила Избранной богами и которую назвали Девой. Признаться, мы не обращали особого внимания на эти новости. Мы решили, что это интрига Вознесшихся, с целью усилить их притязания и оправдать их действия, например, Ритуалы.

– Считается, что до меня была еще одна, – заметила я. – Ее имя неизвестно, и говорят, что ее убил Темный.

– Темный? – задумчиво произнесла она. – Разве не так они называют моего сына?

– Так, но знаю, что он ее не убивал. Даже не уверена, что она существовала.

– Я не слышала о другой Деве. Но это не значит, что она не существовала. – Мы дошли до жакаранды. – Ты росла в Карсодонии?

Сцепив перед собой руки, я кивнула.

– Да, после гибели моих родителей.

– Я правда сожалею о смерти твоих родителей. – В мое чутье хлынуло сочувствие. Королева повернула направо. – Они заботились о тебе; это родители, которых ты помнишь. Они и есть твои родители, Пенеллаф.

– Спасибо. – К горлу подступил ком. Я посмотрела на безоблачное голубое небо, а потом на нее. – Уверена, вы знаете, что я провела много лет с королевой Илеаной.

Она сжала губы и повторила:

– Илеана. – Ее ноздри раздулись от отвращения. – Королева Крови и Пепла.

По моей коже побежали мурашки. Я остановилась.