Богачи - Юна-Мари Паркер

Тиффани стало не по себе. Почему Аксел так странно ведет себя? Это на него не похоже. Ведь в первое время после свадьбы он буквально не отпускал ее от себя ни на шаг. Именно поэтому она стала его компаньоном — он хотел вовлечь ее в свои дела, чтобы вместе трудиться, принимать решения, планировать будущее. Теперь же она очень часто оставалась одна, особенно по ночам. Тиффани принялась за уже остывший кофе и постаралась побороть тревожное чувство, охватившее ее.

Она вдруг вспомнила о той первой ночи, когда Аксел не пришел домой. Тогда он позвонил и сказал, что находится в клубе, но в трубке не было слышно ни музыки, ни голосов. Позже Тиффани специально заехала в «Акселанс», чтобы проверить, где установлены телефонные аппараты. Один в вестибюле, другой в баре и третий в маленькой конторке за баром. Она попробовала позвонить со всех трех, и каждый раз грохот музыки оглушал ее так, что невозможно было расслышать ни слова.

Аксел вошел в комнату в полотенце, обмотанном вокруг бедер, и с мокрыми, приглаженными волосами.

— Прости меня, дорогая, — сказал он, наклоняясь и целуя ее в щеку.

Тиффани поймала его сильную руку, еще сохранившую свежий приятный запах мыла, и прижалась к ней щекой.

— Я вовсе не хотела обидеть тебя, милый, — сказала она тихо. — Просто я очень люблю тебя и скучаю, когда тебя нет рядом.

— Давай забудем об этом, дорогая. Все дело в том, что я еще не привык к семейной жизни. Я долго жил один и стал эгоистом. Мне трудно перестроиться и все время помнить о том, что теперь есть человек, которого я должен беречь и окружать заботой. Согласись, это так не похоже на отношения с женщиной, с которой у тебя временная связь. Я виноват перед тобой, Тифф, но постараюсь исправиться, — закончил он с шутливым пафосом.

Тиффани поднялась и обняла его.

— Мне тоже надо еще многому научиться, милый. Я жила одна с восемнадцати лет, и, вероятно, поэтому так дорожу теперь тем, что ты рядом.

— Тифф, я клянусь, что больше ты не будешь оставаться одна по ночам. Либо я так организую свой день, что смогу заканчивать дела рано, либо куплю тебе наушники и буду повсюду брать с собой. Можно заказать огромные наушники, украшенные бриллиантами и павлиньими перьями. Ты станешь законодательницей новой моды!

Он снова стал прежним, шутил и смеялся, и Тиффани развеселилась вместе с ним, забыв о тревогах.

Раздался телефонный звонок. Аксел взял трубку, и Тиффани любовалась им, пока он говорил.

— Да, она дома. А кто ее спрашивает? Подождите минуту. — Аксел зажал трубку ладонью и сказал, обернувшись к Тиффани: — Это тебя. Какой-то Джеф Маккей из Лондона. Говорит, что он из «Дейли скетч». Будешь разговаривать?

— Да, — ответила она медленно, раздумывая, что может быть нужно этому человеку. И тут ее осенило. — Это, наверное, связано с «Герти». Ведь Гертруда Лоуренс английская актриса!

Аксел передал ей трубку и ушел одеваться. Тиффани постаралась максимально сосредоточиться на деловом разговоре и бодро ответила:

— Алло, Тиффани Калвин-Крашнер слушает.

Жаркий субботний полдень в Лондоне. В редакции идет подготовка завтрашнего номера газеты. Джеф Маккей сидит за рабочим столом, заваленным бумагами, в рубашке с засученными рукавами. В его распоряжении осталось два с половиной часа, чтобы «подчистить» статью и сдать ее в набор. Он рассеянно потянулся за чашкой чая и сделал большой глоток. Чай давно остыл. Джеф поморщился от отвращения и, отставив чашку в сторону, закурил. Едкий дым наполнил его легкие, и на лице появилась блаженная улыбка.

Джеф снова принялся перебирать бумаги и магнитофонные кассеты. За утро он сделал сорок три телефонных звонка и в сотый раз перепроверил все факты от начала до конца. Не так уж плохо! Слава Богу, что у него есть надежные связи в Штатах! После того как он добрался наконец до сестры графини Ломонд, Тиффани, все встало на свои места и связалось в единое целое. Осталось позвонить только в одно место… Джеф взял телефонный справочник и набрал номер шотландского замка Ломондов.

Через шесть часов он вышел из редакции на Флит-стрит и направился в «Эль вино», чтобы с сознанием выполненного долга хорошенько напиться.

Заголовок на первой полосе газеты гласил: «Граф зачал наследника с сестрой своей жены». Бросались в глаза набранные жирным шрифтом подзаголовки: «Скандал в высшем обществе», «Жена обвела графа вокруг пальца», «Сестры поменялись местами». Не оставалось сомнений, что читатели славно взбудоражат себе нервы за завтраком!

Напряженная и кропотливая работа, которую провел Джеф, получила блистательное завершение. Его журналистское расследование украшали фотографии Морган с ребенком на руках, Тиффани на премьере «Глитца» и Гарри с ружьем на охоте. Джеф назвал подлинные имена и опирался только на факты. Мисс Филипс он процитировал буквально: «Маркиза была просто потрясена, когда доктор Теннант сказал, что у нее никогда не будет детей! Она так надеялась произвести на свет наследника. Какой жестокий удар судьбы!» Врач в Вайнленде, который принимал роды у Тиффани, опознал Морган по фотографии и вспомнил, что «эта женщина, назвавшаяся сестрой роженицы, просидела возле двери ее палаты неотступно всю ночь». Портье из «Алгонкина» подтвердил, что графиня Ломонд, остановившаяся в люксе и памятная ему многочисленными поручениями, вовсе не походила на беременную женщину накануне родов. Дворецкий Ломондов Перкинс отказался дать какие-либо комментарии, а экономка миссис Монро, напротив, была счастлива публично обвинить Морган в разврате.

Джеф включил в статью некоторые факты, которые не имели прямого отношения к делу, но создавали, по его мнению, пикантный фон для повествования.

Тиффани, захваченная врасплох его звонком, сникла под напором неопровержимых фактов и с трудом сказала блеклым от страха голосом: «Каким образом вам стало это известно?» Предательская фраза вырвалась у потрясенной женщины невольно, но было слишком поздно. Случайно оброненная фраза полностью подтвердила смелую догадку Джефа.

Морган в разговоре с ним держалась умнее. Вначале она решительно все отрицала. Когда он заявил, что Тиффани во всем призналась, Морган обрушила на него поток грязных ругательств, от которых даже бывалому репортеру, многое повидавшему за свою жизнь, стало не по себе.

— Где вы раскопали эти грязные сплетни? — воскликнула она.

Когда Джеф отказался назвать источник, Морган пригрозила подать в суд на газету, ее редактора и на него лично. Джеф, предвидя такой поворот дела, сказал, что статья уже прошла юридическую экспертизу, и он специально откладывал этот звонок до последней минуты.

Ошарашенная Морган поняла, что время упущено и она никак не сможет воспрепятствовать появлению статьи в газете.

— Как ты могла так поступить, мерзкая дрянь! — кричала в телефонную трубку Морган уже через несколько минут после звонка Джефа.

— Я ни в чем не виновата! — отвечала Тиффани. — Для меня звонок журналиста стал такой же неожиданностью, как и для тебя. Я не обмолвилась о нашей тайне ни одной живой душе!