Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

— «Калипсо»? — Маркелов нервно рассмеялся. —«Калипсо» и старая сука Виолетта Сергеевна Гатти? И они еще смеют…

— Что-то не так? — вкрадчиво поинтересовался Леля.

— Да это же они ее убили! И эта дрянь в первых рядах.Она не давала ей работы, вставляла палки в колеса, губила Дарьину репутацию… Атеперь льет крокодиловы слезы.

Бедный, слепой, как крот, как летучая мышь, какдвоякодышащая рыба протоптер, пораженная глаукомой, Денис Маркелов! Он виделтолько то, что хотел видеть. А в таком сомнительном вопросе, как репутацияДарьи Литвиновой, Леля больше склонен был доверять Виолетте Гатти, Никольской иРегине.

— Ну, успокойтесь, Денис Евгеньевич! Я понимаю вашичувства. Кстати, как давно вы познакомились с Литвиновой?

— В прошлом году… В начале декабря. На презентациинаших фильмов в Доме кино.

А в январе уже вовсю жил в ее квартире. Завиднаяоперативность.

— Это была любовь с первого взгляда. Страсть, —хмуро пояснил Маркелов.

Это-то как раз можно не объяснять. Сам Леля находился сейчасв точно такой же ситуации. Его отношения с Региной, совершившие поразительныйпо филигранности вертикальный взлет, застыли на точке кипения. И не собиралисьразвиваться ни в какую из сторон. Леля молил бога, чтобы это состояниепродлилось как можно дольше.

— Я понимаю вас, Денис Евгеньевич.

— Мы даже по-настоящему не успели узнать друг друга.Она очень много для меня значила, поверьте.

— Я верю.

— Я бы хотел забрать тело… Думаю, я имею на это большеправ, чем эта гадина Гатти.

— Я постараюсь вам помочь.

— Хорошо, что вы нашли меня, — Маркеловвздохнул. — А ведь могли бы и не найти. И тогда бы я ничего не узнал. Илиузнал гораздо позже… Как вам удалось?

Леля достал из кармана пиджака визитку Маркелова с припиской«Вы мне нравитесь». Маркелов повертел ее в руках и надолго задумался.

— Узнаете? — спросил его Леля. — Да…

— Мы нашли ее в вещах Литвиновой. — Леля кивнул наприписку. — Должно быть, у вас было романтическое знакомство.

— Да. Романтическое.

— Не смею больше вас задерживать, Денис Евгеньевич. Ихотя наше знакомство произошло не при таких романтических обстоятельствах… Вот,возьмите, — Леля протянул Маркелову свой номер телефона. — Свяжитесьсо мной, и я сообщу вам дополнительные сведения. О Литвиновой.

— Спасибо.

Они вместе вышли из «Царской охоты» и пожали друг другуруки. Маркелов побрел в сторону Бармалее-вой, и Леля еще долго смотрел емувслед. Симпатичный парень. Симпатичный, хотя и остаются вопросы. Но оникасаются даже не самого Маркелова, а квартиры.

Маркелов утверждает, что некоторое время жил там, а когдаушел — оставил некоторые из своих вещей. Но их обнаружить не удалось. Так жекак и ключа в почтовом ящике, хотя он должен был бы (опять же по уверениямМаркелова) находиться там. Если, конечно, его никто не вытащил. И кассетаавтоответчика…

И собака.

Собака, вот что смущало Лелю по-настоящему. Он склонен былверить Сане Гусалову, что тот слышал собачий лай за дверью: до этого Саня ниразу не давал ему повода уличить себя в слуховых или каких-либо иныхгаллюцинациях. Но ведь не собака же вынула ключ из ящика, ворвалась в квартиру,достала кассету из автоответчика, подбрила станком Маркелова шерсть на животе изатем выбросила его в мусорное ведро!

А что, если Денис Маркелов врет?

Если они на пару с Литвиновой проворачивали те делишки, окоторых говорил ему инвалид Базилевич? А потом они на пару убрали банкира (есливерить обслуге «Диких гусей», Литвинова сделала один звонок из ресторана) и…

На этом "и" полет следственной фантазии Лелиблагополучно заканчивался.

И всему виной коттедж Радзивилла. Литвинова умерла отпередозировки, имея на руках билет в Мурманск. Банальный несчастный случай,подтвержденный вскрытием. Рубаха, найденная в ее квартире, принадлежитРадзивиллу. Охранник фирмы Каралуп и его приятель Попов видели, что машинуРадзивилла к офису подогнала именно девушка.

Все указывает на Литвинову, но подобную операцию вряд лиможно было бы провести без сообщников. А Денис Маркелов — идеальный кандидат вэти самые сообщники, если учесть к тому же его специальность. И, по-хорошему,раз уж с Литвиновой случился такой конфуз, он должен был залечь на дно. Но ондаже не подумал этого сделать. Напротив, почти целый час убеждал Лелю в том,что близок с Литвиновой и все последнее время проводил с ней. Никакой логики….Никакой. Кроме логики влюбленного мужчины.

… — Ты будешь десерт? — вывел его из задумчивости голосСерафимы.

— А что, уже десерт?

Племянница посмотрела на дядю испепеляющим взглядом.Негодяй, злодей, бесчувственный тип, как ты можешь витать в облаках, когданапротив нас сидит САМ ВЛАДИМИР ВОРОНОВ!!!

— Пожалуй, — проблеял Леля и уставился написателя.

— Так на чем мы остановились, Сима? — спросил уплемянницы раскочегарившийся Воронов.

— Я тоже думаю, что мифологические имена играют слюдьми злые шутки, — с апломбом заявила Серафима, и Леля едва не сполз подстол от такой многозначительности.

— Это и есть так называемая мерзость мифологии, —поддержал Серафиму Воронов.

— Даже у дяди Лени в каком-нибудь деле всегдафигурирует какая-нибудь фирма с каким-нибудь мифологическим именем.

Это была самая обыкновенная Симкина уловка. Симкин конек.Безнаказанный способ пустить пыль в глаза. Она обожала мифы. Все мифы — отГреции до ацтеков, всех богов и всех богинь — от Аматэрасу до Парвати. Авставить это в разговор, особенно с человеком, от которого ты без ума, былоделом техники. И Воронов оценил эту технику по достоинству.

— Например, «Калипсо», — он подмигнул Леле, аСерафима сосредоточилась на тарелке с шоколадным пудингом.

После нескольких секунд молчания она вдруг выдала:

— «Та, что скрывает».

— Что вы имеете в виду, Сима? — вздрогнул Воронов.

— Калипсо — в переводе с древнегреческого: «та, чтоскрывает». Нимфа, у которой семь лет прожил Одиссей.

— Удивительное совпадение, не правда ли? — черезголову Серафимы спросил у Лели Воронов. — Вас нужно приглашать вконсультанты по мифологии, Сима.

— Если вы когда-нибудь захотите написать что-то такое…— Глаза у Лелиной племянницы подернулись восторженной пленкой.

— Я обязательно позову вас… Вы удивительная. ПальцыСерафимы ухватили ложку, а Воронов закончил:

— А ваш дядя, судя по всему, пребывает не в настроении.