Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914-1920 - Юджин Роган

Но такие случаи были редким исключением на фоне непреклонной решимости османов сжать кольцо осады вокруг Эль-Кута и сломить волю осажденных. Однажды утром в середине февраля 1916 года внимание британских солдат и жителей города привлек низко летящий моноплан «Фоккер». «Все с интересом наблюдали за этой стремительной машиной, — вспоминал майор Алекс Андерсон. — Она облетела город с юга, а потом повернула на северо-запад. На мгновение в слепящих лучах солнца можно было увидеть, как на землю полетели четыре каких-то предмета, отчего интерес только возрос». До того момента самолеты использовались только для воздушной разведки, и осажденные в Эль-Куте стали первыми очевидцами воздушной бомбардировки.

Когда фугасные бомбы упали на землю, солдаты были слишком удивлены, чтобы как-то на это отреагировать. В результате одно артиллерийское орудие разлетелось на куски, а находившиеся в окопах часовые были засыпаны землей. Одна бомба попала в жилой дом, но, к счастью, никто из жителей не погиб. С этого дня монопланы (британцы прозвали их «фрицами», будучи уверены в том, что их пилотировали немецкие летчики) совершали регулярные воздушные налеты на Эль-Кут, сбрасывая фугасные бомбы весом до 50 кг. Одна такая бомба пробила крышу крытого рынка, где располагался военный госпиталь, в результате чего 18 человек погибли и 30 получили ранения. Воздушные бомбардировки серьезно усугубили и без того тяжелое положение осажденных в Эль-Куте[391].

После нескольких недель непрерывного обстрела 18 февраля над Эль-Кутом воцарилась непривычная тишина. Поначалу британцы решили, что прекращение огня предвещает очередной штурм. И лишь на следующий день они узнали, что приостановка боевых действий была следствием глубокого потрясения, которое испытали османы после получения известия о падении Эрзурума.

Главнокомандующий русской армией на Кавказе, генерал Николай Юденич предвидел неизбежную перегруппировку османских войск после вывода союзнических сил с Галлиполийского полуострова. Он понимал, что Энвер воспользуется этой возможностью для усиления Третьей турецкой армии, которая испытывала острую нехватку личного состава и была вынуждена защищать османские рубежи в Восточной Анатолии — сотни километров гористой местности — своими 11 значительно недоукомплектованными дивизиями. Юденич решил нанести удар, пока османы были относительно слабы, и разгромить Третью армию, прежде чем Энвер успеет перебросить подкрепление.

Генерал начал разработку кампании в строжайшем секрете. Офицеры получали минимум сведений, а солдат держали в полном неведении. Чтобы отвлечь внимание своих собственных солдат и турок, Юденич пообещал устроить пышное празднование Рождества и Нового года, которые по православному календарю приходились на 7 и 14 января 1916 года. Он также распространил слухи о планах русских вторгнуться в Персию, что еще больше запутало османскую разведку. Эта дезинформационная кампания сделала свое дело, и турки приготовились к спокойной зимовке, уверенные в том, что русские не пойдут в наступление до весны, а к тому моменту они успеют перебросить на Кавказ освободившиеся дивизии с Галлиполи. Турецкие командиры считали, что после страшного опыта Сарыкамышской кампании в декабре 1914 года русские, как и они, не горят желанием воевать в самый разгар зимы в горах[392].

Русские, безусловно, извлекли уроки из плохо спланированной Сарыкамышской операции Энвера. Юденич приказал снабдить свои пехотные части теплой зимней одеждой. Все солдаты получили полушубки из натурального меха, утепленные штаны, валенки, теплые рубашки, варежки и шапки. Он также приказал заготовить дрова, чтобы каждый солдат на стоянке получал по два коротких толстых полена для растопки костра. Таким образом, Юденич принял все меры, чтобы защитить своих людей от холода, убившего тысячи османских солдат в зимних Понтийских горах. Юденич хорошо помнил о том, как неожиданное нападение Энвера у Сарыкамыша вызвало настоящую панику в рядах русских и едва не вынудило их сдаться, и взял на заметку, как легко застать ничего не подозревающего врага врасплох посреди зимы. Благодаря тщательной подготовке и общей секретности Юденич надеялся преуспеть в том, в чем Энвер потерпел неудачу.

Война пришла в Кёпрюкёй в третий раз 10 января 1916 года, когда русские начали наступление. Царская армия оттеснила османов к этому поселению еще в первые дни войны в ноябре 1914 года, и после отступления от Сарыкамыша в январе 1915 года разгромленная Третья армия закрепилась на этих позициях. Городок Кёпрюкёй занимал стратегически важное положение на реке Аракс, защищая восточные подступы к Эрзуруму, где располагался крупный гарнизон османов. Зная о том, что османские войска сосредоточены вокруг Кёпрюкёй, Юденич начал кампанию 10 января с отвлекающего удара к северу от города, за которым последовала вторая отвлекающая атака вдоль реки Аракс 12 января. Османы дали русским решительный отпор, задействовав пять из девяти сосредоточенных у Кёпрюкёй дивизий. В результате, когда 14 января русские нанесли по поселению свой главный удар, его обороняли всего четыре дивизии. Турки оказали ожесточенное сопротивление, однако, столкнувшись с угрозой окружения, были вынуждены оставить поселение в ночь на 16 января — и уже на следующий день оно было оккупировано русскими войсками.

Сражение за Кёпрюкёй дорого обошлось Третьей турецкой армии. Из 65 000 человек, защищавших кавказскую границу, до Эрзурума дошли всего 40 000. Тем не менее они отступили на позиции, которые сами османы считали неприступными. Два кольца укреплений, включавших 15 современных фортов и артиллерийских батарей, окружали Эрзурум, защищая его прежде всего с востока. Более того, в середине января Энвер отправил на Кавказ семь дивизий с Галлиполийского полуострова. Первое подкрепление должно было прибыть в Эрзурум уже в начале марта. Турки были уверены, что смогут продержаться до весны, а потом, с прибытием свежего подкрепления, отразят вторжение русской армии. Русские же были полны решимости захватить Эрзурум раньше[393].