Исландия эпохи викингов - Джесси Л. Байок

После того как Хельги Кошки и Торд ударили по рукам, право на владение землей перешло к первому, а последний переехал со всей семьей на хутор своего годи. Самое большее, на что может надеяться теперь Торд, — это что Хельги Кошки выполнит свое обещание и обеспечит ему безопасность и одновременно что Тормод, его враг, тоже лишится права на лес. Мы так и не узнаем, какова была судьба Торда, — он больше не упоминается в саге. Тормод же вскоре узнает, что Хельги Кошки — не из тех партнеров, с которыми приятно чем-либо владеть совместно. Тормод теряет возможность пользоваться лесом, и ему приходится, как до этого Торду, обратиться за помощью к своему годи, Гейтиру сыну Лютинга (см. главу 13 настоящей книги).

Успех или неуспех годи зависел от мудрости в принятии решений — вроде того, что принял Хельги Кошки в деле Торда. Если годи слишком многого требует от своих тинговых, они от него уйдут, и его власти придет конец. Если годи переоценит свои возможности и примется высокомерно давить на сторонников, те будут вынуждены искать другие средства обеспечить независимость и безопасность себе, своим семьям и собственности — но они бросят своего годи и тогда, когда он не проявит достаточной агрессивности, защищая интересы своих людей.

В главе 16 «Саги о людях из долины Лососьей реки» мы находим другой пример, когда обычный землевладелец обращается за помощью к годи и оказывается вынужден более чем щедро заплатить тому за представительство. В этом случае, однако, потенциал для распри не реализуется, так как стороны быстро замиряются вне суда. Дело было так: бонд по имени Торд Годди[426] поссорился со своей женой Вигдис. Та хотела, чтобы Торд укрыл у себя на хуторе ее дальнего родственника Торольва, бродягу, объявленного вне закона. Торд был недоволен, хотя и не стал возражать, и при первой же возможности сообщил о Торольве тем, кто искал его, чтобы убить. Вигдис возмутилась, объявила о разводе с Тордом и отправилась к своему родичу, влиятельному годи Торду Ревуну, вознамерившись с его помощью получить половину имущества, которым они владели совместно с мужем. Торд Годди, человек богатый, но не шибко отважный, отправляется искать помощи у другого местного годи, своего соседа Хёскульда сына Колля из Долин.

Как в эпизоде из «Саги о людях с Оружейникова фьорда», разговор годи и бонда представляет собой обсуждение сделки. Переговорная позиция Торда Годди не очень сильна — чтобы защититься от такого могущественного человека, как Торд Ревун, ему нужна помощь не менее могущественного годи, но Хёскульд отнюдь не спешит обещать Торду Годди свою поддержку. Более того, он издевается над гостем, напоминая о серьезности переплета, в который тот попал: «Тебе и тогда случалось дрожать от страха, как осиновый лист, когда против тебя выступали люди послабее тех, что сейчас». Хёскульд находится в том же положении, что и Хельги Кошки в «Саге о людях с Оружейникова фьорда». Впрочем, и мотивы, и судьба у этих двух годи несходны Хёскульд человек честный и гордый и показан в самых разных сагах как лидер умный, умелый и успешный (в главе 7 «Саги о людях из долины Лососьей реки» прямо сказано, что успехи Хёскульда в значительной степени идут от его умеренности и самообладания) и по складу личности прямо противоположный наглому хаму Хельги Кошки.

Торд Годди быстро сообразил, что Хёскульд намекает на плату за помощь, и решил не постоять за ценой: «Торд тогда предложил Хёскульду денег за поддержку и сказал, что не поскупится». Хёскульд, однако, не стал обещать свою помощь и тогда — оба знали, что Торд Годди человек прижимистый, и кто его знает, заплатит ли он, как сулит, когда ситуация станет для него менее опасной. Видя, что так просто уговорить Хёскульда не удастся, Торд Годди поднимает ставки: «Я хочу, чтобы мы ударили по рукам [дисл. handsala] и тебе перешло все полагающееся по этому делу имущество. А еще я предлагаю взять на воспитание твоего сына Олава, и когда счет моим дням выйдет, он получит все мое имущество, ведь других наследников у меня тут в стране нет». Предложение Торда чрезвычайно ценно именно в связи с последним обстоятельством — Хёскульду, чтобы получить имущество Торда, не придется воевать в судах ни с кем, кроме его жены Вигдис, — и поэтому годи немедленно соглашается, и они с Тордом ударяют по рукам при свидетелях.

Выгода Хёскульду светит огромная, и плюс к этому ему почти ничего не нужно делать. Особенно же привлекательно наследство, которое после смерти Торда получит незаконнорожденный, но самый любимый сын Хёскульда, Олав, позднее прозванный Павлином (дисл. pái). Сам же годи по условиям сделки должен лишь проявить свой представительский талант. Условия, как мы видим, совершенно не равные, и годи назначает цену не согласно реальной стоимости своих усилий, но согласно тяжести положения и глубине отчаяния обратившегося к нему за помощью Торда. Горькая ирония в том и заключается, что у бонда на руках совершенно ясное с юридической точки зрения дело, заведомо выигранное, но выгоду от этого получает не он, а его представитель — годи.

Карта 24. Годи и бонды из «Саги о людях из долины Лососьей реки», замешанные в тяжбе о судьбе хутора Дворы Годди

Взявшись за дело Торда, Хёскульд решает задобрить своего противника Торда Ревуна и посылает к нему людей с добрыми подарками, передав с ними на словах свое мнение, что у Вигдис нет никаких прав на имущество, так как легального повода для развода у нее не имелось. Напротив, действия Торда, возмутившие Вигдис, совершенно законны и разумны, так как тот лишь пытался избавиться от объявленного вне закона родича жены. Вигдис может негодовать и поносить Торда сколько ей вздумается, но он в своем праве:

Хёскульд демонстрирует в этом эпизоде свое представительское мастерство, знание законов и человеческой натуры, а равно хитрость и прозорливость — ибо этот рассказ включен в сагу вовсе не ради оповещения читателей и слушателей о трудностях личной жизни Торда Годди, при всей их занятности. Хёскульд как никто другой знает, что законнорожденные сыновья нечасто находят в себе силы по достоинству оценить отцовскую любовь к сыновьям от наложниц[427], и уверен, что единокровные братья Олава постараются не дать ему унаследовать что-либо существенное из имущества отца (так и происходит, см. гл. 26 саги). Мы не знаем, уходит ли история с Тордом Годди корнями в устную традицию или же ее выдумал тот, кто первым записал сагу на пергаменте, но это не важно — она правдоподобно объясняет, как Хёскульду удалось обеспечить Олаву наследство, на которое никто, кроме него, не мог претендовать.[428] В результате Олав получает в собственность весьма ценные земли, а Торд Годди выпутывается из потенциально опасной ситуации, оказываясь в куда более выгодном положении, чем его тезка из «Саги о людях с Оружейникова фьорда», — он воспитывает сына влиятельного человека, тем самым обеспечивая себе и его защиту, и социальный престиж, и к тому же всю жизнь до самой смерти живет на собственной земле.