Волчья тень - Чарльз де Линт

– Это само собой.

Мы с Вертопрахом оставляем Бо у костра и расходимся в разные стороны. Я весь день провожу, неторопливо разгуливая по городу, от самого центра Тисона, через Шатай до Стоксвиля. Добираюсь даже до тех новых предместий, что, как сорняки, разрастаются на юг от города. Чтобы не терять времени, из одной части города в другую проникаю через междумирье. Для таких вещей междумирье очень удобно – и для повседневной слежки тоже. Оттуда тебе все прекрасно видно, а вот тебя мало кто способен разглядеть. Для большинства людей ты просто не существуешь.

Мне попадаются следы псовых, но, пройдя по ним, я обнаруживаю, что эти родичи очень дальние и вряд ли могут высмотреть меня в междумирье. Дважды натыкаюсь и на чистокровок – насколько чистой может быть кровь за пределами манидо-аки, – однако те занимаются своими делами и, насколько я могу судить, никак не связаны с сестрой Джилли. Своего запаха они не скрывают, но мне он незнаком.

Людей мне расспрашивать нельзя, но в городе полно собак, особенно в Стоксвиле и на окраине Шатая, где они бегают на свободе. Внятными их объяснения не назовешь, однако пара старых дворняжек отсылают меня в сторону Шатая, и я возвращаюсь туда. Ни сестра Джилли, ни ее подружка мне не попадаются, зато я натыкаюсь на дворик, где на коротких цепях привязаны дюжина питбулей. Нетрудно догадаться, что кто-то разводит их для собачьих боев.

Все они вскидывают головы, едва я вхожу во двор, но смекают, что цепи не позволят им до меня дотянуться, а кроме того, их, вероятно, побоями отучили лаять при виде чего-то непонятного. Я заглядываю в заднюю дверь халупы, ожидая, что появится хозяин. Но там никого нет, и, признаюсь, я разочарован. С удовольствием объяснил бы ему, что я о нем думаю. Подавив искушение выследить этого типа и использовать его голову вместо барабана, возвращаюсь к собакам.

– Хотите отсюда выбраться? – спрашиваю я их.

Все уставились на меня тупыми жесткими взглядами, и только одна медового окраса блондиночка медленно кивает.

Увидев, как я к ним подхожу, всякий бы решил, что парень свихнулся и решил покончить с собой. Но я не беспокоюсь. В ней сразу чувствуется настоящая кровь, и она понимает, что я хочу им помочь. С цепью мне не справиться, да и нужды нет. Я опускаюсь перед ней на колени и расстегиваю ошейник. В благодарность она тычется мне лбом в плечо. Я и не думаю потрепать ее по голове. Это не домашняя зверушка. Кроме того, мы родственники. У вас ведь нет привычки гладить по голове своих взрослых родственников?

Ее сосед рычит при моем приближении. Медовая блондинка обгоняет меня и одним коротким словцом заставляет его угомониться. Он дрожит – от ярости, не от страха, – когда я берусь за его ошейник, но укусить не пытается и не движется, пока ошейник не падает в пыль.

Одного за другим я освобождаю остальных, а медовая блондиночка до самого конца сопровождает меня.

– Вам нелегко придется, – предупреждаю я их.

Они смотрят на меня ничего не выражающими глазами.

Я задумываюсь. Оставить их бороться за существование здесь? Долго ли они продержатся? Даже в этой части города никто не допустит, чтобы стая злобных собак бегала на свободе. Тем более что им может прийти в голову отплатить кое-кому за то, как с ними обращались.

Поэтому я показываю им выход в страну снов: провожу к переулку в нескольких кварталах оттуда, где граница настолько прозрачная, что для того, кто знает путь, протиснуться нетрудно. Медовая блондинка подгоняет свою стаю. Оставшись последней, она чуть задерживается, подходит ко мне и тычется лбом мне в бедро, как человек мог бы хлопнуть друга по плечу. Я касаюсь пальцем лба, и, клянусь вам, она ухмыляется, протискиваясь на ту сторону вслед за другими.

И вот их нет, а я снова принимаюсь за поиски.

Ближе к вечеру я отлавливаю Джека. Нахожу его на северной стороне Ньюфорда, там, где старое Четырнадцатое шоссе огибает мотель «Спи в уюте». Он сидит прямо на границе между междумирьем и тем, что Джилли любит называть Миром Как Он Есть, разглядывая стоянку перед мотелем.

– Как дела? – спрашивает Джек, когда я присаживаюсь рядом с ним.

– Ничего стоящего.

Я протягиваю ему кисет, но Джек качает головой. Я удивленно думаю, не заболел ли парень, однако он уже предлагает мне пачку фабричных сигарет из собственного кармана. Случаи, когда у него при себе свое курево, можно пересчитать по пальцам, так что я беру одну, просто чтобы отметить невероятное событие.

– А у тебя как? – спрашиваю я, прикурив от его зажигалки.

– Сам не знаю, что нашел, – отзывается Джек. – Чуешь?

Я меняю голову на собачью и втягиваю ноздрями воздух. Сначала ничего не чувствую. Потом ветер меняется, и я понимаю, что удерживает его у этого мотеля.

– А вблизи смотрел?

– Обошел кругом, но логова не вынюхал.

Я убираю собачью голову, и мы, выйдя из междумирья, неторопливо обходим мотель с самым спокойным и непринужденным видом, словно имеем полное право здесь находиться. Никто не обращает на нас внимания.

Запах псовых здесь очень силен, но я понимаю Джека. Мне тоже не запеленговать его источника. Просто весь мотель пропах волками.

– Знаешь, как говорится: мол, в воздухе пахнет дождем? – спрашивает Джек.

Я киваю. Мы ведь на самом деле чувствуем не дождь, а изменившийся запах растений или самой земли, ожидающей влаги.

– Вот и здесь то же самое, – говорит Джек. – Мы не самих волчиц чуем, а реакцию окружающего мира на их присутствие.

– Но логово у них здесь, – говорю я.

– Точно. Или было совсем недавно.

Я снова оглядываю стоянку.

– Розового «кадиллака», о котором говорила Софи, не видно.

Джек машет рукой в сторону ларьков и закусочных, выстроившихся вдоль шоссе. В свое время, вспоминаю я, «Спи в уюте» был загородным мотелем. А теперь он чуть ли не в центре города.

– Может, она осторожничает, – предполагает Джек, – и ставит машину подальше?

– Хочешь поискать?

Он мотает головой:

– Думаю, пора вызывать Бо и соображать, как быть дальше.

– Не можем же мы каждого в этом мотеле проверять, – говорю я.

– Прежде всего нужен Бо. Потом вместе подумаем.

Перейдя шоссе, мы подходим к большому рекламному щиту перед галантерейным магазинчиком. По крайней мере, в этом мире он выглядит как щит. В междумирье на его месте сплошные заросли. Я смотрю по сторонам и, убедившись, что никто не обращает на нас внимания, вместе с Джеком перехожу обратно.

– Не думаешь, что кому-то из нас стоит остаться и посторожить? – спрашиваю я его.

Джек пожимает плечами:

– Зачем? Теперь мы оба запомнили этот запах и сможем найти его снова. Или пройти по нему до конца следа.