Ночная катастрофа - Нельсон Демилль

Взошла луна — яркий серп, — и берег и море мгновенно осветились. Теперь прибрежная трава, в которой я скрывался, уже не казалась мне таким надежным укрытием, как несколько минут назад. При свете луны мое убежище стало тем, чем и было в действительности — песчаным холмиком с торчащими тут и там сухими стеблями неизвестного мне растения, напоминавшего по виду речной камыш. Хорошо еще, что на мне была темная одежда, а кожу покрывал загар.

В восемь двадцать пять я понял, что настало время принять хоть какое-то решение. Самое лучшее, что я мог сейчас сделать, — это немедленно убраться отсюда. Но уйти незамеченным было не так-то просто, поэтому я решил остаться на месте. Тот, кто меня сюда заманил, должен был начать действовать первым. Таковы правила игры.

Минут через пять я услышал странный звук, напоминающий кашель. Но это могла быть и собака. Через несколько секунд кашель послышался снова; теперь он раздавался откуда-то снизу и сбоку — на сравнительно небольшом удалении от дюны, где я притаился.

Я медленно повернулся в ту сторону, откуда доносился звук, но ничего не увидел и снова замер.

Через несколько секунд я снова услышал звуки. На этот раз они ничем не напоминали те, что могла издавать собака. Это явно был человек, и он обходил мое убежище по окружности. Вполне возможно, что возле моей дюны кружил не один человек, а несколько, вооруженных пистолетами с глушителями. Потом я снова услышал кашель — но уже совсем в другом месте.

Честно говоря, все это дерьмо мне ужасно надоело. Тот, кто пришел сюда, должен был понять, что хозяином положения являюсь я.

Я сказал:

— Встаньте так, чтобы я мог вас видеть.

Мужской голос отозвался:

— А вы, собственно, где?

Голос раздался справа от меня, и я вновь повернулся на звук.

— Встаньте так, чтобы я мог вас видеть, — повторил я. — Медленно.

На вершине дюны, находившейся от меня на расстоянии тридцати футов, возник темный силуэт человека. Хотя поначалу я увидел лишь очертания его головы и плеч, было ясно, что передо мной крупный, сильный мужчина. Его лицо скрывала от меня ночная тьма.

Я сказал:

— Подойдите ближе и руки держите так, чтобы я мог их видеть.

Человек стал подниматься на дюну, и его силуэт с каждым шагом увеличивался в размерах. Потом направился к тому месту, где находился я.

— Остановитесь.

Он подчинился.

— Теперь повернитесь и лягте на землю лицом вниз.

Он отказался следовать моим инструкциям, что чрезвычайно меня раздосадовало. Тогда я — в лучшей манере нью-йоркского копа — гаркнул:

— Эй, парень, я с тобой разговариваю. Повернись и ляг мордой на землю. Сейчас же!

Неизвестный продолжал стоять, глядя в мою сторону. Потом он достал сигарету. Когда он прикуривал, я увидел его лицо, освещенное огоньком зажигалки. На мгновение оно показалось мне знакомым. Но лишь на мгновение, так как этого просто не могло быть.

— Ты, задница! У меня в руке пушка. Она нацелена на тебя и ровно через три секунды заговорит. Поэтому повернись и делай как сказано. Считаю до трех: раз, два…

Неизвестный заговорил:

— Твоя пушка сейчас в дипломатическом багаже. Так что если другого ствола у тебя нет, то на этом острове только одна пушка. И она принадлежит мне.

И тут я узнал этот голос и это лицо.

Тед Нэш. Восставший из мертвых.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с изумлением, но разочарование, я знал, останется со мной навсегда.

— Разве ты не умер? Мне казалось, ты уже давно на том свете.

— Официально я мертв. Но в действительности чувствую себя превосходно.

— Может, мне удастся вернуть тебе официальный статус?

Он ничего не ответил, выбросил окурок и двинулся в мою сторону. Когда он подошел ближе, я увидел, что на нем были надеты джинсы, темная спортивная рубашка и куртка-ветровка, под которой наверняка скрывалась кобура с пистолетом.

Он избегал двигаться по прямой и приближался ко мне зигзагами, так что я не мог ни швырнуть ему в лицо песок, ни заехать пяткой промеж глаз.

Примерно в десяти футах от меня он остановился.

Мы стояли лицом к лицу и не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

Агент ЦРУ Тед Нэш был высоким мужчиной, примерно одного со мной роста, но не таким мускулистым. В лунном свете я видел его аккуратно подстриженные волосы цвета соли с перцем и черты лица, которые большинство женщин по непонятной для меня причине находили привлекательными.

Сразу после знакомства у нас с ним возникла взаимная неприязнь. Мы вместе работали над делом Плам-Айленд, и я невзлюбил этого парня частично из-за его высокомерия, но главным образом по той причине, что он тогда приударял за одной дамой из ФБР. Последнее я счел недостойным профессионала поведением, не говоря уж о том, что та женщина-детектив чрезвычайно нравилась мне самому.

А потом он стал подкатывать к Кейт, и я простил ему это только потому, что он умер. Теперь, однако, у меня уже не было причин относиться к нему снисходительно. Кроме того, что нам нравились одни и те же женщины, у нас с ним не было ничего общего.

С иронией оглядев мои шорты и футболку, Тед спросил:

— Я помешал тебе отдыхать?

Я промолчал, но продолжал смотреть на него, мысленно составляя список его отрицательных качеств, заставивших меня возненавидеть этого парня еще в его первой жизни. Отчего, в самом деле, я так его невзлюбил? Давайте посчитаем. Во-первых, мне не нравились его наглость и отчетливо слышавшиеся в его голосе пренебрежительные, покровительственные нотки. Ну а во-вторых, я терпеть не мог ухмылочку, вечно кривившую его губы. Можно припомнить еще много всего, но времени думать об этом у меня сейчас не было.

Он посмотрел на часы и сказал:

— Если мне не изменяет память, мы должны были встретиться в восемь вечера на берегу залива.

— Брось молоть чушь, — грубо сказал я.

— Я кое с кем поспорил, что ты обязательно явишься. Ведь только идиот может прийти на встречу с незнакомым человеком в пустынное место без оружия и бронежилета.

— И только идиот пойдет на встречу со мной в одиночку. Надеюсь, ты обеспечил себе прикрытие?

Он проигнорировал мои слова и спросил:

— Тебе понравилось в Йемене?

Я промолчал.

Он продолжил:

— Я слышал, Кейт неплохо проводит время в Танзании.

Я упорно хранил молчание, думая, удастся ли с такого расстояния напасть на него, не дав шанса пустить в ход оружие. Должно быть, он что-то почувствовал, поскольку отступил на несколько шагов.