Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

— Что ты хочешь?

— Там Максим приехал.

— Пусть подождёт, выйду скоро.

Аня тут же выскочила за дверь. Алёна проводила её взглядом. Потом печально качнула головой.

— Даже если бы я осталась, я бы не стала такой. И ты бы всё равно был мной недоволен.

— Не говори так. — Мама из-за стола поднялась, обошла его, а к Алёне наклонилась. Поцеловала в макушку.

— У каждого из нас свои недостатки. И свои мечты. — Алёна осмелилась посмотреть на отца. — Ты хотел вот этого, — она обвела руками деревенскую кухню, — и привёз сюда семью. А я хотела чего-то большего для себя. И ты меня в этом винишь?

— Алёна! — голос матери был возмущённым, а Алёна из-за стола поднялась и из кухни вышла. Только переступив порог, поняла, что делать этого не должна была. Возможно, это был единственный, а и то и последний шанс, поговорить с отцом. А она снова всё испортила. А всё потому, что начинает злиться каждый раз, когда её пытаются обвинить в предательстве. А ведь отец расценивает её отъезд… бегство, именно как предательство.

Выскочив на крыльцо, натолкнулась на старшего брата. Максим её поймал, знакомо вскинул брови, притворяясь удивлённым.

— Посмотрите, кто вернулся. Блудная дочка.

— Ты ещё поиздевайся! — не выдержала Алёна. Обожгла брата взглядом, но почти тут же выдохнула, а Максима обняла. — Очень рада тебя видеть. — Отодвинулась, пригляделась к нему. — Слушай, чем тебя жена кормит?

Максим усмехнулся, потёр гладкую, румяную щёку. Щёки, кстати, у него румяные с детства были. И Алёна была уверена, что щетина на них вовсе не растёт. Максиму почти тридцать, он отец двоих детей, а физиономия по-мальчишески задорная и гладкая. Только в плечах за эти годы раздался, да животиком обзавёлся, что намекало на сытую семейную жизнь.

— Чем надо, тем и кормит. Знаешь, как готовит?

— Правда? — Алёну что-то вдруг царапнуло, прямо за душу. — Молодец она у тебя.

Он кивнул.

— Молодец.

— Максим. — Отец появился у них за спинами, хмуро глянул, снова сквозь Алёну. — Хватит языком чесать, пойдём. Ты карбюратор привёз?

Максим кивнул, и Алёне пришлось его отпустить. С крыльца спустилась, обернулась на отца и брата, но те уже спешили через двор к открытому амбару. А она прошла и села на лавку у стола. Детские голоса слышались неподалёку, Алёна даже Ваню смогла увидеть, и успокоилась. А к ней Аня подошла. Присела рядом, но молчала. Алёна посмотрела на неё. Аня была на три года младше, и, если честно, совсем на неё не похожа. Даже внешне. Русая, кареглазая, со спокойным характером. Иначе как объяснить её послушание? Алёна вот такой не была, ей всегда хотелось спорить и чего-то добиваться. Когда-то она хотела другой жизни, потом диплом журналиста, интересной работы. Сейчас вот хочет Павла Кострова. Вечное стремление к чему-то, которое, кстати, порой приносило разочарования.

— Папа будет злиться на тебя, — сказала Аня, наконец.

— Пусть злится на себя, — ответила Алёна. И с горьким смешком добавила: — Я вся в него.

Аня странно посмотрела на неё.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это так. Даже мама это понимает. Но он слишком упрям, чтобы это признать. А я вся в него. Если чего-то хочу, готова совершать глупости. Но я всё равно поступлю по-своему. Не могу по-другому.

К ней подошёл Роско, обнюхал её колени, а Алёна взяла его за уши и притянула ближе к себе. Принялась чесать мощный загривок. Пёс, кажется, расслабился, потому что сел у её ног и закрыл глаза.

— Большая собака, — сказала Аня, наблюдая за её действиями.

— Да, — согласилась Алёна. — Но он хороший, главное помнить, что он всегда охраняет Ваню. Да, Роско?

Пёс приоткрыл один глаз, посмотрел на неё. Алёна же ему улыбнулась и пообещала:

— Папа скоро вернётся.

Роско вздохнул совсем, как человек. А Алёна снова на сестру посмотрела.

— Расскажи мне о себе. Как ты живёшь? У тебя парень есть?

— Какой парень? Папа такого не признаёт.

— Ах, ну да. Только замуж.

Аня всё-таки улыбнулась.

— На самом деле, это правильнее. Ты так не считаешь?

— Не знаю.

— А ты? Разве ты не собираешься выйти замуж? Я слышала… что ты говорила родителям. Про мужчину.

— Всё сложно, Ань. И если бы папа меня сейчас слышал, наверняка, поставил бы на мне жирный крест, но… мне сейчас совершенно всё равно — женится ли он на мне когда-нибудь. Для начала пусть вернётся. Это всё, чего я хочу. — Ещё Роско погладила. — Это всё, чего мы хотим.

— А он вернётся?

Алёна сглотнула.

— Вернётся. За сыном… он отовсюду вернётся.

— Алёна! — Ваня увидел её, вскинул руки и заулыбался. Потом к ней побежал. Алёна его поймала, перетащила через бок Роско и усадила к себе на колени. В лицо ребёнка заглянула.

— Что ты делал, что такой довольный?

— Там кролики, и мы их кормили! А ещё курочки и маленькие овечки!

— Как здорово. Ты их кормил?

— Да, мне Кристина давала хлеб и морковку.

Алёна прижалась щекой к его волосам.

— Моё сокровище.

Если не принимать во внимание, что отец старался с ней больше с глазу на глаз не оставаться, то всё было спокойно. В доме, в большой семье, особо много времени на то, чтобы предаваться тяжёлым раздумьям, не было. Все в доме были заняты своим делом, даже дети. Они кормили животных, помогали в огороде, Нина Фёдоровна занималась домом, и Алёна взялась ей помогать. Такую ораву следовало кормить, стирки было вдоволь, уборки. Алёна и забыла, каково это, заботиться о большой семье, когда ты лишена некоторых благ цивилизации, к которым привыкла и уже не замечаешь их, живя в городе. Здесь не было горячей воды, её нагревали специальным водоподогревателем, и стиральных машин-автоматов здесь не было. Бельё крутилось в старой советской машинке, а потом отжималось между валиков. Полы мылись вручную, скоблились щётками, домотканые половики вытрясались на улице и жарились на солнце, вместе с подушками, одеялами и зимней одеждой. И всё это между приготовлением завтраков, обедов и ужинов. Если честно, через три дня жизни в родительском доме, Алёна чувствовала себя так, словно её выжали, как лимон. Рыбников всегда прикрикивал на своих сотрудников, и на неё в том числе, обвинял их в разгильдяйстве и лени, заставлял поторапливаться и поворачиваться, и даже не особо следуя наставлениям начальника, Алёна время от времени чувствовала усталость. А вот сейчас понимала, что просто забыла каково это — уставать и крутиться, как белка в колесе. А её мама так жила, долгие годы.

— Как ты справляешься? — спросила Алёна в какой-то момент.

— Мне девочки помогают. Просто сейчас ты приехала, и они занимаются другими делами.