Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен

было ошибкой. Когда новость дошла до других гребцов в Булони, они силой захватили свои галеры и отплыли в Геную. Две галеры Гримальди дезертировали в то же время. В результате Филипп VI потерял почти две трети своего боевого флота. Остались только его собственные галеры, большая часть которых была теперь заложена; остатки эскадры Дориа, вероятно, четыре галеры, которые остались верны ему; и эскадра Карло Гримальди из Монако, сократившаяся в результате потерь и дезертирства с семнадцати галер до двенадцати. Гримальди оставался на французской службе еще два месяца, но это были зимние месяцы, за которые французское правительство получило от него мало пользы.

К концу года все итальянские гребцы, которые не взбунтовались, были отправлены домой, а их суда остались во Франции и были отшвартованы в устье Орна ниже Кана, только два из них приняли участие в великих событиях следующего года. Отношения с Гримальди оставались достаточно дружескими, но Дориа все больше озлоблялся. Через два года после мятежа, французское правительство все еще было должно ему 30.000 флоринов, по его собственным подсчетам, и он вступил в переговоры с правительством Эдуарда III в Гаскони, предлагая перейти на их сторону, сжечь свои галеры и сдать все крепости находившиеся под его контролем[452].

Не встречая реального сопротивления на море, флот Роберта Морли провел июль и август в набегах на французское побережье. Англичане крейсировали вдоль побережья Пикардии и Нормандии, сжигая корабли и деревни так же, как это делали французы и итальянцы в южной Англии ранее в этом году. Они разграбили город Ольт и разрушили гавань. В Ле-Трепор они высадили большой десант на берег под носом у жителей, которые решили, что речь идет о конвое испанских торговых судов, и не оказали никакого сопротивления. Англичане сожгли гавань и большую часть города, а также опустошили окрестности. Затем они прошли вверх по побережью и разграбили портовую деревню Мерс, после чего снова высадились на берег. Графиня д'Э, супруга коннетабля Франции, которая жила всего в двух милях от города, едва не попала в плен. Ополчение графства Э прибыло на место происшествия только после того, как захватчики ушли. Это было зеркальное отражение, хоть и в меньшем масштабе, английского фиаско в Саутгемптоне в 1338 году. Флот продолжил движение вдоль французского побережья, обогнув Бретонский полуостров и атаковав гавани на севере Пуату. За англичанами, с энтузиазмом последовали фламандцы. Вскоре после возвращения Морли в Англию фламандский флот совершил набег на Дьепп, главный торговый порт Нормандии, который, судя по всему, не был защищен. Фламандцы сожгли большую часть застроенной территории, прежде чем были изгнаны[453].

Как многого добилась каждая из сторон? С точки зрения материального ущерба результаты были примерно равны. Но, несмотря на плачевный конец своей кампании, французы использовали свой флот для решающего стратегического преимущества. В Англии они вызвали сильную панику и беспорядки. В Хэмпшире, хотя французы были отбиты, тревога, вызванная их вторым появлением в течение года, привела к повсеместному бегству людей с побережья. Многие из них забрали с собой все свое имущество и отказались возвращаться, несмотря на непреклонные королевские приказы. Попытки Эдуарда III снабдить и укрепить свою армию в Нидерландах постоянно затруднялись из-за нагрузки, которая ложилась на ресурсы Англии. Некоторые подкрепления пришлось перенаправить для несения гарнизонной службы на южном побережье. Другие были заперты в гавани Оруэлла из-за нехватки судов и опасностей переправы на континент. Английские корабли, перевозившие шерсть и припасы, должны были следовать в составе хорошо защищенных конвоев через Северное море из Оруэлла или Лондона. За безопасность оруэлловских конвоев отвечали корабли северного адмиралтейства, а лондонские конвои сопровождались из Грейвзенда кораблями Пяти портов. Эти меры были достаточно эффективны для защиты грузов от нападения, но они требовали значительного отвлечения кораблей и людей, которые Англия не могла легко выделить. Они также вызвали задержки и означали, что суда, которые могли бы перевозить войска и грузы, должны были выполнять боевые задачи. Некоторые капитаны судов, которым не терпелось вернуться к прибыльной торговле, нарушали приказы адмиралов и пытались совершить переход на континент без сопровождения. Как правило, они попадали в плен[454].

Самым серьезным последствием набегов для английских военных действий были финансовые последствия. В Антверпене Эдуард III был вынужден тратить деньги, которых у него не было, на покупку припасов, которые так и не дошли до него. В Англии его Совет был вынужден тратить очень большие суммы на береговую оборону, укрепления и судоходство, которые Эдуард III рассчитывал использовать для собственных нужд, а в некоторых случаях уже передал своим кредиторам. В какой-то момент Эдуард III пришел в ярость от сумм, которые его чиновники тратили в Англии, и запретил им тратить любые деньги, кроме как на содержание его замков в Шотландии и погашение кредитов Барди и Перуцци. Это было бесполезно. Неужели, вопросил Совет в ответ, мы должны игнорировать:

оборону острова Уайт и Джерси, гарнизон Саутгемптона, королевские замки в Англии, жалованье экипажам кораблей короля и снабжение флотов Северного и Южного Адмиралтейств, жалованье и гонорары адмиралов и их чиновников, субсидии для Гаскони, оборону городов и крепостей Шотландии, субсидии шотландскому королю [Эдуарду Баллиолу], огромные расходы на упаковку, перевозку и хранение собранной шерсти и все другие расходы, которые с каждым днем становятся все более многочисленными и неотложными и которые могут быть получены только из доходов и налогов Англии?

Эдуард III не ответил и, несомненно, не мог ответить[455].

Для сравнения, угроза и иногда реальный ущерб от английских морских рейдов во Францию приводила к гораздо меньшим разрушениям. Нападение на Ле-Трепор в августе 1339 года было первым значительным рейдом на французское побережье с начала войны. В дальнейшем должны были последовать другие, более разрушительные набеги на более важные места. Но французское правительство сохранило самообладание. Оно так и не позволило заставить себя отвлечь дорогостоящие ресурсы на оборону побережья, которые постоянно подрывали военные усилия Англии. Почему? Отчасти потому, что морская торговля была относительно менее важна для Франции. Отчасти потому, что французы защищали более короткую береговую линию — около 430 миль между Кале и Мон-Сен-Мишель. У них были другие приоритеты.

Французская система береговой обороны зародилась (как и английская) во время войн 1290-х годов. Когда в 1337 году отношения с Англией были официально разорваны, одним из первых действий французского правительства было поднять стары планы по обороне и провести их тщательный анализ. Они не были особенно эффективным ни до, ни после пересмотра. В каждой области существовало несколько стационарных гарнизонов и мобильное подкрепление под командованием местного капитана морского рубежа. На севере Франции обычно было три таких капитана. Один из них отвечал за побережье